Flutter. Круто, блин! Хроники одного тренинга

Но это же было давно. В другой ситуации. В другой компании. С другими людьми. Я была другая. Можно сказать, что это все было в другой жизни. Значит, боль трансформируется в страх, а страх остается с нами, подобно шраму.

Мне ужасно дискомфортно на собрании. Они меня еще плохо знают, я попала под пристальное изучение офиса.

Они буквально выискивают мои ошибки. Хотя много труда для этого не надо, они практически на поверхности. Я пытаюсь прикрыть их тонким слоем притворства, но это не помогает. Притворство расползается, как истлевшая тряпка.

Зачем я их прячу? Ведь ошибка — это не преступление. Обычный рабочий процесс. Все ошибаются. А мне страшно — вдруг очередная из них будет критической?

Я знаю, что прятать бесполезно. Ведь все же все узнают. И все равно прячу. Страх побеждает. Они узнают, недоумевают, злятся. Получается, что мое притворство и есть самая главная ошибка.

Проще показать промах. Рассказать подробно. В рассуждениях понять, найти выход, все исправить.

Легко сказать! А вдруг не поймут? Не поверят? Ведь так уже было.

Конечно, мне попало за то, что я не потребовала немедленных разборок Анжелы и Сони.

За то, что проект еще ни на шаг не сдвинулся. За то, что Маша не ищет свои места. За то, что все опаздывают на звонки. За то, что я в паранойе.

— Какое право ты имеешь быть в таком состоянии? — возмущается маленькая Ленка. — Опять что-то с Артемом у тебя?

— Да, — говорю я.

— Может, ты уже разберешься наконец во всей этой заварушке?

— Да что там разбираться?

— Слушай, — удивляется Олег, — я тебе поражаюсь. Ты же все очень тонко чувствуешь. Я вижу, как ты разговариваешь с игроками. Они тебя слушают, потому что ты все видишь и понимаешь. Все, что ты говоришь им, всегда в тему, потому что от души и честно. Но вот беда, как только дело коснется тебя, так ты словно слепнешь и глохнешь. Получается, что ты завралась. Врешь сама себе. А врешь ты потому, что если честно посмотреть на вещи, то придется принимать решение. Ты боишься, что это решение будет не таким, о каком ты мечтаешь. И будет опять больно. Так?

Я молча киваю.

«Ладно, — думаю я, — отстаньте только сейчас от меня, я об этом подумаю позже».

После собрания я кладу голову на стол. Подумать. Ленка подходит и ерошит мне волосы.

— Да не парься ты! — восклицает она.

— Да как тут с вами не париться, суками безжалостными?

— Ну почему безжалостными? Мне тебя жалко. Я тоже женщина, и мне тоже бывает очень плохо. Я все понимаю. Думаешь, у меня с Петькой все здорово? Фиг! Просто мне тебя жалко в частном порядке, а по работе нет.

Слово «суки» возражения не встречает.

Может, правда, позвонить Артему и сказать: «Знаешь, милый, меня такие отношения не устраивают. Давай или все менять, или расставаться».

Ага, а вдруг он скажет: давай расставаться?

Глеб недавно рассказал о том, как он экспериментировал со звуком. Оказывается, мы различаем сторону, с которой доносится звук только по скорости. Если левое ухо услышало раньше, чем правое, — значит, и источник звука слева. А если звук строго спереди? Или строго сзади? А тогда никак не отличить! Но если хоть чуть-чуть повертеть головой, то все встает на свое место и мы в то же мгновение понимаем, откуда он, звук. То есть наш мозг перерабатывает и анализирует информацию просто со страшной скоростью.

Что ж мы все такие задумчивые-то тогда? Почему эти длительные мыслительные процессы, размышления, поиски ответов?