Фокус с поличным

Вот у Арцаха речь была зачастую слишком уж гладкой, до скуки правильной. Отполированная воспитанием и журналистским факультетом, как галька волной. Уху иной раз не за что зацепиться. Ни малейшего акцента, ни слов-паразитов.

Я не знала, говорит ли Арцах по-армянски. Но успела достаточно пообщаться с ним, чтобы быть уверенной: кроме имен, с исторической родиной их семью ничто не связывало. Фамилию берегли; но больше, похоже, из стремления держаться обособленно и «не смешиваться с кем попало» (слова Варданяна-старшего). Национальные армянские праздники семья Варданян игнорировала, как и какие-либо памятные для их народа даты. И верующих в семье не было. Не иначе как слишком хорошо ассимилировались. Надежно переплавились в суровом советском горниле всеобщей стандартизации. Ух, рассуждаю сейчас прямо как Мила!

– А ты вообще от-твалил бы! – за столиком циркачей Маргарита резко повысила не только градус, но и тон беседы. – Прицепился! Кто тебя з-звал?

– Э-э-эдьк, – глумливо передразнил Михаил. Он голоса не повышал, но в наступившей настораживающей тишине было слыхать каждое слово.

Я рискнула оглянуться. Эдик с хмурым видом сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, отгородившись от назревающего конфликта. Михаил, навалившись локтями на стол, в упор смотрел то на файерщицу, то на «змея».

Огнеупорная Ритка молча перевела взгляд на своего предполагаемого спутника.

– Ну да. – «Змей» только плечами пожал. – А что?

Он уже не надеялся на спокойный вечер и от того был отвратительно невозмутим. Даже меня, стороннюю наблюдательницу, это невольно задевало.

– На-на-нахрен вас обоих! – Файерщица встала, опрокинув стул. – Сопля т-ты, Эдька! С-с-сопля и есть!

Ее заикание от эмоций и алкоголя только усиливалось, и, похоже, этот факт дополнительно выводил ее из себя. Она вскочила, опрокинув стул, одну за другой, без паузы, опорожнила в себя обе предназначавшиеся цирковым «джентльменам» порции, нарочно грохая пустыми стопками о стол.

– С-сидите тут, долбоящеры, любите друг друга, – высоким стилем закончила она и стремительно покинула бар.

Н-да, очень похоже, что все это назрело еще до того, как они пришли сюда, а вот тут-то и сдетонировало.

Вадик тщательно вытирал один и тот же стакан уже этак в пятый раз. Я прикончила «Маргариту» и попросила повторить. Самые храбрые из посетителей – и те собрались домой.

А медведеобразный Михаил подвалил к стойке и попросил пару пива, безо всякого шума и скандала согласившись на выпендрежное вишневое, какое только и осталось. И аккуратно поднял опрокинутый обиженной коллегой стул. Ну да, ну да, соперницу устранил – и повода шуметь не осталось.

Что ж, картина разыгралась, на мой взгляд, более чем очевидная. Два старых друга неразлейвода; у одного вдруг наклевывается какая-никакая личная жизнь, а второму это не нравится, потому что страдает крепкая мужская дружба. Или же другом становится сложнее управлять: было у меня и такое впечатление, что Михаил являлся в этом дуэте негласным лидером. Хотя – черт его знает, тихушники, вроде этого Эдика, тоже бывали людьми с сюрпризом.

Все время, пока я (больше из упрямства) одолевала второй коктейль, двое циркачей продолжали шептаться, неспешно потягивая пиво. Эдик хмурился, но восстать уже не пытался.

Они еще сидели, когда и я ушла. После второй «Риты» я прекратила отрицать очевидное и оттягивать неизбежное.

Возвращение домой несолоно хлебавши? Можно и так сказать. Да еще некоторое сходство ситуаций – моей и этой циркачки. Тот же облом на романтическом фронте – даже фривольный разговор с барменом не помог этой девчонке вернуть внимание своего циркового кавалера. Пламя в лице рыжего Михаила файерщице Маргарите укротить не удалось.

…Эту часть своей вчерашней вечерней программы я пересказывать Людмиле не стала. Хотя ее, скучающую в больничном быту, эта история изрядно развлекла бы.

И дала бы полную картину моего маленького фиаско.

Вероятно, так же, как развлек бы и пересказ моего сна. После заполированного двумя коктейлями цирка мне приснилась та еще фантасмагория. В этом сне я сама была циркачкой; каталась на одноколесном велосипеде по канату, взад-вперед, не забывая расстреливать из карикатурно огромного револьвера возникавшие справа и слева мишени. Разумеется, попадала в «яблочко» – я и в реальной жизни отменно стреляю. При этом за моим выступлением наблюдал всего один зритель. Уже догадались?

Да, это был Арцах, и в этом сне он в полном восторге аплодировал уже мне. Улыбался во все тридцать два и пронзительным восторженным свистом, будто мальчишка, сопровождал каждый мой выстрел.

Этот свист перешел из сна в реальность сегодняшнего утра, обратившись пронзительным визгом будильника. У меня на телефоне нарочно установлен рингтон, имитирующий звон старого советского будильника. От него я гарантированно просыпаюсь, в каком бы состоянии ни заснула. Рефлексы рефлексами, но подстраховаться иногда не помешает.