FOL

По дороге отец Варлаам рассказал о монастыре. Много лет назад, поздней осенью молодой иеромонах Валаамского монастыря Варлаам решил сократить дорогу, пошел по свежему тонкому льду. Иначе, чтобы попасть из одного скита в другой, нужно было обходить несколько километров по берегу. Когда Варлаам далеко отошел от берега, неожиданно началась поздняя осенняя гроза. Дождь хлестал вперемешку со снегом, небо смешалось с водой. В какой-то момент, ослепленный близкой вспышкой яркого света от молнии Варлаам потерял сознание.

Очнулся высоко в горах. С приключениями добрался до Города, который тогда только строился. Стал искать уединенное место для монашеской жизни. Местные власти разрешили ему поселиться на одном из отдаленных островов. Православные жители города Мелькольвбурга изредка посещали монаха в этом уединенном месте. Нашлись и те, кто захотел стать на путь монашества. Постепенно построили храм Святого Духа, возвели странноприимный дом, построили кельи для монахов. Сейчас в монастыре, кроме отца Варлаама жили два монаха и один послушник.

— Сколько же вам лет? — удивленно спросил Иван, — Сто лет?

— 110 лет недавно исполнилось, — скромно сказал отец Варлаам. Он бодро шел впереди, маленькая корзинка висела на руке. Фигура сухая, тело подвижное, седые волосы развевались по ветру.

— Я думала, что столько люди не живут, — тихо сказала Даша.

Они вышли на другой конец острова, на узкий мыс, далеко вдающийся в открытое море.

Отец Варлаам наклонился к воде, и стал ладонью шлепать по воде. Звук от этих шлепков, наверное, далеко разносился в море.

В метрах в ста от берега, на глубине появилась голова ящера. Он внимательно посмотрел на людей, стоящих на берегу, нырнул, и быстро поплыл в их сторону. Отец Варлаам при этом не выказывал никакого беспокойства. Он поставил на песок маленькую корзинку, закрытую белой тканью. Сунул туда руку и достал рогатый дурно пахнущий плод. Ящер был уже совсем близко.

— Не бойся, не бойся, — сказал отец Варлаам, сделавшей было шаг назад, Даше. — Он не кусается.

К самому берегу, ящер подплыть не мог, но оставаясь на глубине, вытянул вперед длинную змеиную шею. Пасть, которая легко могла откусить голову человека, коснулась протянутой руки отца Варлаама и осторожно взяла предложенный фрукт. С явным наслаждением ящер съел его. Отец Варлаам достал еще один плод.

— У нас на острове растет редкое дерево — дурария. Плоды его пахнут просто отвратительно, а вот для ящеров — лакомство, — пояснил отец Варлаам. Съев все до единого припасенные плоды, ящер обратил свое внимание на Ивана с Дашей. Понюхал воздух с их стороны, и не найдя больше ничего вкусного, уплыл в море.

— Кормили ящеров? — спросил Саркис, когда они вернулись в монастырь. — У православных монахов эти зверюги вроде собачек прирученных. Твари, они твари и есть, что собаки, что ящеры, а местные аборигены им поклоняются как богам. На севере, говорят, человеческие жертвы приносят. А монахи богов этих приручили, с рук кормят.

— Ящер был один, — сказала Даша.

— Ну, это ничего, а то бывает, еще с собой подругу приводит. Фруктами полакомиться.

— С такими собачками, монастырю никакие стены не нужны, — сказал Иван.

Когда возвращались, отец Варлаам предложил Ивану с Дашей остаться на острове до завтра. Переночевать можно в странноприимном доме.

План действий был таков: сегодня крещение Даши, вечером служба, исповедь, завтра литургия и причастие, сразу после трапезы с Саркисом можно будет вернуться в город. Они подумали, и согласились.

После крещения, Даша радостно заявила Ивану, демонстрируя медный нательный крестик на белой веревочке:

— Теперь я не просто Даша — я Дария, что значит — сильная, побеждающая.

— По-моему ты всегда такой и была, — сказал Иван. — Решительной и красивой.

После вечерней службы, которую они с Дашей выстояли всю, отец Варлаам исповедовал вначале Дашу, потом позвал в храм Ивана.

— Прошедшей ночью тебе пришлось стрелять в людей. Не дай Бог, чтобы это превратило тебя в равнодушную убийцу.

С отцом Варлаамом они проговорили почти два часа. Всю свою долгую монашескую жизнь старец копил духовные сокровища, поднимался по ступенькам духовного совершенства. Теперь этот мир он читал, как открытую книгу. Взор старца легко проникал сквозь толщи времени и пространства.

— Бломфилд морочил всем голову, — сказал отец Варлаам, — Морочил от слова — морок. Знаком тебе это?

— Знакомо, — ответил Иван, вспомнив волну страха, которая исходила от Бломфилда.