Фольклор в ветхом завете

Итак, мы имеем полное основание предполагать, что некоторые, а может быть и многие, дилювиальные предания представляют собой не что иное, как преувеличенные описания наводнений, которые фактически имели место в результате проливного дождя, действия морских волн во время землетрясения или в силу других причин. Поэтому все подобные предания нужно отнести частью к категории легенд, частью к категории мифов: поскольку предание отражает воспоминание о действительно случившемся наводнении, оно может быть названо легендарным; поскольку же оно описывает всеобщий потоп, которого в действительности никогда не было, оно может быть названо мифическим. В нашем обзоре преданий о потопе есть несколько сказаний чисто мифических, то есть содержащих описание наводнений, на самом деле никогда не существовавших. Таковы, например, сказания самофракийское и фессалийское которые греки связывали с именами Дардана и Девкалиона. Самофракийское сказание есть, вероятно, не что иное, как ложный вывод из данных физической географии, относящихся к Черному морю и его обоим выходам - Босфору и Дарданеллам; фессалийское сказание, надо думать, есть опять-таки ложный вывод из данных физической географии, относящихся к окруженному горным кольцом фессалийскому бассейну и его выходу - Темпейскому ущелью. Сказания эти, стало быть, не легендарные, а чисто мифические, ибо описывают катастрофы, каких на самом деле никогда не было. Они относятся к той категории мифических рассказов, которые мы вместе с Эдуардом Тайлором можем назвать мифами наблюдения, так как они вызваны ложным истолкованием верных наблюдений явлений природы.

Другая группа дилювиальных преданий, примеры которых мы приводили, также принадлежит к разряду мифов наблюдения. Таковы сказания о великом потопе, основанные на нахождении морских ископаемых в горах и в других местах, отдаленных от моря. Предания этого рода существуют, как мы видели, у монголов, туземцев Целебеса, говорящих на диалекте баре, обитателей острова Таити, эскимосов и гренландцев. Будучи основаны на неверном предположении, будто бы море поднялось некогда выше тех гор, где теперь встречаются ископаемые, предания эти являются неправильными выводами, или мифами наблюдения; но если бы те же предания исходили из той гипотезы, что эти высоты некогда находились ниже уровня воды в океане, то они являлись бы правильными выводами, предвосхищающими выводы современной науки.

Поскольку имеются основания предполагать, что многие предания о потопе, рассеянные по всему миру, обусловлены воспоминаниями о действительно происшедших катастрофах, постольку происхождение всех таких преданий должно быть отнесено к периоду времени, обнимающему, самое большее, несколько последних тысячелетий. С другой стороны, везде, где предания описывают грандиозные изменения поверхности земного шара, которые совершались в более или менее отдаленные геологические эпохи, мы имеем перед собой не записи современников-очевидцев, а умозрения мыслителей значительно более поздних времен. По сравнению с созданными природой величественными чертами земного лика человек есть создание вчерашнего дня, и его воспоминания не идут далее сновидений минувшей ночи.

Глава 5.

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ.

Среди проблем, относящихся к древнейшей истории человечества, вопрос о происхождении языка есть один из самых увлекательных и в то же время самых трудных вопросов. Авторы начальных глав книги Бытие, отразившие здесь свои примитивные представления о происхождении человека, ничего не говорят нам о том, каким образом, по их мнению, человек приобрел важнейшую из всех способностей, отличающих его от животных, - способность к членораздельной речи. Напротив, они, по-видимому, представляли себе, что человек обладал этим бесценным даром с самого начала; более того, животные разделяли с ним означенное свойство, если судить по примеру змея, говорившего с человеком в Эдеме. Тем не менее разнообразие языков, на которых говорят различные народы, естественно, привлекало внимание древних евреев, и для объяснения этого явления была придумана следующая легенда.