Фонарщик

– Да нисколько, дядя Тру, – возразил Вилли. – Конечно, иногда, слушая ее бессмыслицы, можно предположить такое; но потом она начинает говорить вполне разумно. Она сказала, что премного мне обязана за внимание, которое я оказал ей, старой женщине. Придя на улицу Бэкона, мы встретили целый пансион молодых девушек, красивых, юных. Как только она издали их заметила, то решила, что я покину ее и пойду с ними. Но она затаила месть! И счастье для меня, что у меня не было подобного намерения, потому что это невозможно было бы выполнить. Некоторые останавливались и смотрели на нас с любопытством. Меня это нисколько не беспокоило, но дама думала, что мне это очень неприятно, и когда мы миновали девушек, она похвалила меня за мою «благосклонность» – это оказалось ее любимым выражением.

Вилли остановился, чтобы передохнуть. Тру похлопал его по плечу.

– Хороший мальчик, Вилли! – воскликнул он. – Славный парень! Он всегда уважает старость. Это очень хорошо, хотя твой дед уверяет, что теперь это уже не в моде.

– Я не знаю моды, дядя Тру, но мне всегда казалось, что любой человек обязан помочь пожилой леди, поскользнувшейся на льду…

– Вилли ко всем внимателен, – заметила Герти.

– Вилли герой, – смеясь, прибавил Тру. – Или же таким его представляют себе друзья…

– Я склоняюсь ко второму предположению. Но, Герти, нас ждет Карл XII, и надо заниматься. Может быть, такой случай еще не скоро представится, потому что мистер Брэй не совсем здоров сегодня; его лихорадит, и я обещал прийти в аптеку завтра после обеда. Если он расхворается, у меня будет слишком много дел, и я не смогу приходить домой.

– О! Будем надеяться, что мистер Брэй поправится! – в один голос сказали Тру и Герти.

– Это такой милый человек! – продолжал Тру.

– Он так добр к тебе, Вилли, – подхватила Герти.

Вилли тоже надеялся, что это было лишь легкое недомогание, но его надежда сменилась страхом, когда на следующий день он узнал, что хозяин не может подняться с постели и доктор нашел тревожные признаки.

Разыгрался тиф, и через несколько дней добрый аптекарь умер. Смерть мистера Брэя была для Вилли столь же ужасным, сколь и неожиданным ударом. Сначала он не понял всех ее последствий для своей судьбы, но вскоре аптека была закрыта, и вдова поспешила продать ее, чтобы как можно скорее уехать в деревню.

Таким образом, Вилли остался без места и, что еще хуже, без помощи и хорошей рекомендации мистера Брэя.

Он неплохо зарабатывал в последнее время и существенно помогал матери и деду, который теперь мог позволить себе немного отдохнуть. Мысль быть им в тягость хотя бы один день была нестерпима для мальчика с таким независимым и энергичным характером, как у Вилли, и он активно стал искать новое место.

Сперва, конечно, он обратился к другим аптекарям; но никому из них мальчик не был нужен. Целый день пропал даром; Вилли вернулся домой очень усталый.

Ну что ж! Если он не может заняться прежним делом, он возьмется за другое.

Но за что? Это был непростой вопрос. Вилли долго говорил с матерью. Она считала, что способности и образование позволяют ее сыну занять место, по крайней мере, не ниже того, которое он потерял.

Вилли думал так же, хотя и не был о себе такого уж высокого мнения. Однако если не будет того, чего ему хотелось бы, он готов взяться за что угодно.

Он вновь принялся за поиски, но у него не было рекомендаций и, соответственно, надежды на доверие к незнакомому столь молодому человеку.

Его попытки были безуспешны, и он приходил с каждым днем все более мрачным и удрученным. После каждой не удачи ему все тяжелее было видеть мать и деда. Озабоченное лицо матери обращалось к нему с такой надеждой, что он не решался огорчать ее рассказом о новых неудачах; дед же был уверен, что он ничего никогда не найдет, и Вилли мучило, что он не может доказать обратного. Через пару недель миссис Салливан перестала спрашивать сына о результатах его поисков, поняв, что эти расспросы мучительны для него, и ждала, пока он сам ей расскажет.

А бедный Вилли предпринял столько бесполезных попыток и получил столько оскорбительных отказов, сколько его бедная мать даже не могла себе представить…

Глава XIV Горизонт проясняется

Это было новое испытание, одно из самых тяжких для Вилли, но он мужественно переносил его. О самых тяжелых моментах борьбы он никому не говорил – ни своей обеспокоенной матери, ни раздраженному деду. Герти стала теперь его главным утешением. Только ей он рассказывал о всех неприятностях, и, несмотря на свой возраст, она прекрасно научилась его поддерживать. Всегда стараясь предполагать лучшее, всегда предсказывая ему успех на следующий день, она много сделала, чтобы сохранить в нем надежду и укрепить его решимость.

Ум Герти, наблюдательный и живой, был не по-детски проницателен; она быстро схватывала суть дела. Часто она давала прекрасные советы, которым Вилли охотно следовал.