Фонд

Джеймисону тогда было девятнадцать лет. Первую часть своей жизни он провел в разъездах по Америке с родителями. Его отец, один из первых специалистов по консалтингу в области управления городским хозяйством, находился в командировках продолжительностью от шести месяцев до года. Было множество школ, пропущенных уроков и уйма злоключений. Они обосновались в Вирджиния-Бич на довольно продолжительное время, что дало ему возможность окончить среднюю школу, но он очень отставал от одноклассников и сдал экзамен с большим трудом. После окончания школы армия предложила ему службу в своих рядах, что стало первым реальным шансом получить нечто постоянное. Сейчас он как раз думал об этом и о том, что сегодня вечером надо бы написать родителям, если только удастся дожить до вечера. Где они теперь живут? В Портленде? Нет, тот контракт уже закончился. Может…

Блевинс не допустил ни одной ошибки, но это был один из тех дней, когда в «зоопарке» происходили нехорошие дела. Блевинс вел колонну не хуже других, применяя на практике знания, которые получил во время подготовки, выглядел молодцом в своем новом отглаженном обмундировании и подавал четкие сигналы рукой. Джеймисон и пара других солдат только что закончили смеяться над тем, каким обеспокоенным он выглядел, отклоняя в сторону гигантские листья бананов и вглядываясь в непролазную стену джунглей в поисках прохода, достаточно широкого для того, чтобы по нему могли пройти его люди. Блевинс оказался первым, кто получил пулевое ранение – было видно, что две пули попали ему в живот, – но он повернулся, придерживая эту часть тела рукой, и дал сигнал своим людям, с какого направления им следует ожидать нападения, и только потом упал. Противник открыл автоматный огонь со стороны деревьев. По оценке Джеймисона, их было человек пять-шесть, пользующихся всеми преимуществами своей позиции – размещение на более высоком месте, наличие укрытия от огня, хорошая маскировка и внезапность. Он шел последним в колонне и едва ли попадал в «огневой мешок» вьетнамцев.

Они открыли ответный огонь из всех имеющихся у них огневых средств – ружей, гранатометов М-79, автоматических винтовок М-16 и всенепременных пулеметов М-60. Даже если бы над ними пролетел реактивный самолет, никто не услышал бы рева его двигателя. Его превзошел бы высокотехнологичный «разговор» М-16, перекрывающий механическое потрескивание автоматов АК-47, которыми были вооружены коммунисты. По звуку выстрелов можно было определить число стрелявших – американцев и вьетнамцев. Статистика была ужасающей. Группа лейтенанта Блевинса к тому времени потеряла половину, а то и больше личного состава. Перестрелка продолжалась не более минуты. Черт побери, менее чем полминуты, а они уже потеряли половину людей.

После обработки первой зоны сплошного поражения вьетнамцы перенесли огонь на Джеймисона. До сих пор он вел прицельный огонь одиночными выстрелами по целям, укрывающимся за листьями, но теперь все эти листья качнулись в его сторону. Дело усложнялось по-настоящему. Огонь М-16 стал редким. Стреляли, наверное, только он да еще один солдат, а огонь «Калашниковых» оставался довольно плотным. Вызвал ли хоть кто-нибудь авиационную поддержку? Или артиллерийскую? Вышел ли кто-нибудь им на помощь?

Он прислушивался к возможному шуму авиационных двигателей, страстно желал почувствовать горько-сладкий запах напалма, сброшенного в опасной близости чисто выбритым богоугодным пилотом штурмовика А-4. Но единственное, что было слышно, – стоны и крики солдат его группы, зловещее подтверждение того, что ты реально мог умереть среди них.

Именно тогда в его душе что-то оборвалось. Он почувствовал, как в нем родился другой человек. Человек настолько сильный, что почти не поддавался контролю. Сильный и безрассудно отважный, сумасшедший. «Неуправляемого психа» ничто не волновало. Он был смел и страшен, когда резко встал на ноги, прихватив с собой и Джеймисона. Во влажной жаре джунглей на секунду воцарилась абсолютная тишина, словно весь мир замер, чтобы затем сказать: «Черт побери. Ты только посмотри на выражение глаз этого мужика!»

Потом АК снова защелкали в его сторону.

«Неуправляемый псих» затмил сознание. Джеймисон чувствовал, как меняется, мог чувствовать изменения во всем своем теле – скачок кровяного давления, ватный привкус во рту, вздутие мышц и мысли, зациклившиеся на жестокости. Он стал несокрушимым и кровожадным. Он вскочил и побежал прямо на противника, стреляя, вставляя новые магазины и снова стреляя. Он бежал быстро и тяжело ступал… больше ждать он не мог. Какое необычное чувство… «Неуправляемый псих» испытывал абсолютную ажитацию от предчувствия того, что произойдет в скором времени, от возникшего шанса ворваться прямо в заросли, достичь проклятых инородцев, разбивая их черепа прикладом винтовки, и слышать, как разваливаются эти зрелые «тыквы».