Форма звука

— Если верить тем данным, которые сохранились от консервной фабрики, то раньше здесь держали запасы пресной воды для производства, — ответил Гелбрейт. — Сейчас это ночной клуб, здание перестроено и внутри разделено на этажи с общей серединой. Окна защищены от просмотра снаружи, но не препятствуют обзору изнутри, покрытие создает эффект ночи, если рекламный буклет не врет.

— Бассейн есть?

— Лягушатник, — ответил Гелбрейт, раскручивая над падом трехмерное изображение конструкции здания. — Может быть, для пенной вечеринки он и годится, но акулам в нем не развернуться. В день происшествия клуб работал на всю катушку, вряд ли сайрены остались бы незамеченными.

— И не услышали бы сигнала, музыка в таких местах проигрывается на пределе слуховых возможностей, — Клинт поднялся на несколько ступеней вверх и заглянул в окно, приложив ладони к лицу, потом посветил в глубину фонариком. — Плюс акустика здания, в таких местах она работает на усиление.

— Третье здание просто ангар для парусного инвентаря, — Гелбрейт посмотрел в сторону низкого прямоугольника на сваях, чтобы убедиться в своих словах. — Разве что искать в более дальних, с подземной транспортировкой наружу. Но это маловероятно и противоречит мумбайскому принципу не делать дорого то, что можно сделать дешево.

— Почему не океанариум? — Клинт оторвался от стекла и спустился на несколько ступеней вниз, требовательно глядя на Гелбрейта.

Врать ему в лицо тот не мог.

— Я был там, — признался он. — В первый день, сразу после обеда. Бассейн подходящий, но нет той вещи, на которую я сейчас опираюсь в качестве приметы.

— Какой?

— Железной двери, требующей инструмента для вскрытия.

— Опять ваш Одиссей? — Клинт присел на ступеньку и уперся подбородком в сцепленные руки. — Вы меня простите, но чем дальше, тем меньше я склонен верить тому, что рассказ был шифровкой.

— Почему? — Гелбрейт с интересом посмотрел на него. — Что смущает?

Клинт пожал плечами.

— Все, — неприязненно сказал он. — Начиная с того, зачем Лас полез к этим тварям. Если он опытный человек, то должен был знать, что сайрены опасны и дрессировке не поддаются?

— Должен.

— Но он вошел к ним и запер за собой дверь. Чего хотел добиться, если исключить осознанный суицид? Убить весь косяк? Это нетрудно при условии, что человек стоит на бортике бассейна и вооружен гарпуном или что там было в руках. Другое дело, если он был пьян, как намекал Хиотис, и просто не удержался на краю. Тогда рассказ мальчишки и версия Хиотиса совпадут.

— Звучит правдоподобно, — Гелбрейт тоже присел на толстые перила лестницы. — Суицид я бы однозначно исключил. Помните: «Лас любил жизнь». Когда любишь жизнь и тебе двадцать с небольшим, о суициде не думаешь. Лезть к сайренам, когда едва стоишь на ногах, — тот же суицид. Скорее уж действительно решил разделаться с акулами за что-то, но не справился.

— Тоже странно, — не сдался Клинт, которому в глубине души больше нравилась собственная версия. — Акулы принадлежат владельцам Аркаима, это частная собственность его работодателей, и вдруг он ни с того ни с сего идет их убивать среди бела дня на глазах свидетеля. Даже если он повздорил с этим Эйбом или кем-то из администрации, должен был догадаться, что безнаказанным не останется. Почему не хватило ума обставить дело как-нибудь иначе? Не мог же он не знать, что мальчишка побежит докладывать об этом?

— Ошибка, — прервал его Гелбрейт. — Мальчишка никуда не побежал. Чувствуете разницу? Он остался под дверью.

Клинт замолчал, растерянно глядя на Гелбрейта.

— Соучастник?

— Но главное даже не это, — Гелбрейт вытянул новую сигарету и яростно затянулся. — Главное то, с чего он начал рассказ. «Я был там, но ничего не успел сделать». Не видите ничего странного?

— Нет, — признался Клинт.

— Тогда представьте картину: подвал с толстой железной дверью, бассейн с косяком хищников и десятилетний ребенок, один. Представили?

— Черт, — подавленно промямлил Клинт. — Действительно… Что же он там делал? Кормил их?

— Если речь идет все-таки об океанариуме, то там автоматическая система раздачи корма, — напомнил Гелбрейт. — Не кормил. Не было нужды, все механизировано. Одна лестница, один подвал и один бассейн. И, тем не менее, оказался снаружи и не успел ничего сделать.

Клинт подумал.

— Наркотики?

— Он не похож на наркомана.

Гелбрейт достал пад и отбросил в воздух трехмерные изображения снятых в океанариуме кадров. Клинт некоторое время наблюдал за проекциями, потом поднялся, прошел сквозь снимки и жестом увеличил один из них, развернул в сторону Гелбрейта. Снимок изображал вход в подвал.

— Арка, — торжествующе сказал он. — А если дверь вырезали, а новую ставить не стали?

Глава 25. Новый факт