Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Согласно Д.А.  Корсакову, Волго-Окское междуречье заселялось славянами из Новгорода и Приднепровья. Начало положила вольная колонизация, развивавшаяся совершенно стихийно под влиянием поисков ответа на "исконный вопрос всего человечества и русского человека в особенности: "где лучше?"[72]. Далее следовали княжеско-военная, означавшая «завоевание страны», монастырская и промышленно-торговая колонизации[73]. Некритически воспринимая древнейшие известия русских летописных сводов, в частности легенду о призвании варягов, Д.А.  Корсаков относил Ростовскую землю к новгородским владениям Рюрика, а после перехода Олега. в Киев — к части Древнерусского государства[74]

. Но со смертью Олега Ростовское княжество, с точки зрения исследователя, обрело «достаточную независимость», и только в конце Х в. на его территорию вновь распространили свою власть киевские князья[75]. Юрия Долгорукого Д.А.  Корсаков рассматривал преимущественно как киевского князя[76], а потому окончание зависимости Ростовской земли от Киева он относил, судя по ходу его изложения, ко времени Андрея Боголюбского[77]

.

Со смертью Всеволода Большое Гнездо начался новый этап в истории Ростовского княжества. Ростов был выделен Всеволодом своему старшему сыну Константину, как другие города — другим сыновьям. Произошло «обособление этих территориальных уделов, отдельных княжений земли Ростовско-Суздальской»[78]. Появление уделов Д.А.  Корсаков объяснял увеличением княжеских семей и населения вообще[79]. Указав, какие города завещал Всеволод сыновьям[80]

, Д.А.  Корсаков в дальнейшем сосредоточил свое внимание на судьбе собственно Ростовского княжества, дав краткую характеристику его позднейшим уделам вплоть до их присоединения к Москве[81].

В понимании причин роста государственной территории, ее дробления и последующей консолидации Д.А.  Корсаков следовал в основном за С.М.  Соловьевым. Что касается конкретного показа изменений территории Ростовского княжества, то здесь Д.А.  Корсаков, повторяя статьи ярославских краеведов в местных «Губернских ведомостях», допустил много неточностей. Так, к территории Ростовского княжества начала XIII в. он ошибочно отнес земли Костромы и Галича Мерского, к Угличу — Кашин, подчинение Ростова Москве — ко времени Дмитрия Донского, удел второго сына ярославского князя Василия Давыдовича Глеба Д.А.  Корсаков почему-то помещал в Пошехонье, тогда как он находился в противоположной, восточной части княжества, и т. д.[82] В целом характеристика эволюции государственной территории Северо-Восточной Руси до XIII в. и Ростовского княжества XIII–XV вв. получилась у Д.А.  Корсакова фрагментарной и нечеткой, не говоря уже о слабости методологических посылок. Тем не менее книга Д.А.  Корсакова вплоть до начала XX в. оставалась единственным обобщающим исследованием, содержащим такую характеристику[83]

.

Д.А.  Корсаков намеревался в дальнейшем «изложить историю всех остальных княжеств земли Ростовско-Суздальской»[84], но свое намерение не осуществил. Между тем монографическое изучение каждого крупного княжества Северо-Восточной Руси XIII–XV вв. позволило бы определить, как изменялась территория такого княжества, выявить местные особенности в ее дроблении и консолидации и т. д. Однако и по сегодняшний день таких монографий почти нет.

Среди опубликованных следует отметить книгу В.С.  Борзаковского о Тверском княжестве[85]. Несколько десятков страниц своего исследования В.С.  Борзаковский посвятил образованию территории этого княжества, локализации его городов и сел, определению границ[86]. Для решения названных вопросов он привлек не только летописные данные, списки населенных мест и карты XIX в., но и договорные грамоты, родословные книги, актовый материал XIV–XVI вв. Благодаря этим источникам В.С.  Борзаковскому удалось локализовать большинство поселений, наметить довольно точно границы Тверского княжества, особенно на востоке, указать ряд тверских уделов. Однако слабое представление о генеалогии летописных сводов не позволило ему анализировать древнейшие летописные записи, содержащие сведения о тверской территории; акты были привлечены В.С.  Борзаковским выборочно, а договорные грамоты исследованы не всегда тщательно. В итоге характеристика территории Тверского княжества на протяжении XIV–XV вв. получилась статичной. Поэтому тенденций происходивших в княжестве территориальных изменений В.С.  Борзаковский выявить не сумел.

В 80-х годах XIX в. в русской исторической, а также историкоюридической литературе появился ряд работ, авторы которых попытались иначе, чем прежде, осмыслить вопросы зарождения и развития на Руси государственной власти, в том числе и зависимой от этой власти территории.