Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Благодаря этим клиентам Экклстоун окунулся в мир молодой богемы. Они часто встречались в Найтсбридже, в новом итальянском ресторане «Сан-Лоренцо». Его радушные хозяева Мара и Лоренцо наряду с Экклстоуном принимали у себя принцессу Маргарет с Тони Сноудоном{5}, а также целое созвездие прославленных киноактёров, музыкантов и писателей. Экклстоун сменил причёску: он больше не зачёсывал напомаженные волосы назад, а вместо этого носил длинные патлы, прикрывавшие лоб и уши, — как у ребят из молодой поп-группы «Битлз» (они, кстати, тоже заглядывали в «Сан-Лоренцо»), По выходным он теперь надевал белую рубашку, тёмные брюки и мокасины. В отличие от коллег-автодилеров, которых везде прозвали «смеющиеся мальчики», Экклстоун, с его сухой, энергичной манерой разговора и грубоватыми шутками, пользовался у завсегдатаев популярностью.

Успех в обществе подпитывал его любовь к азартным играм, и теперь Бернард просиживал в «Крокфордс» до утра ещё и по четвергам — но уже без жены. Игра превратилась в страсть, хотя собственный дом и бизнес он ни за что на кон не поставил бы. В пятницу Экклстоун всегда появлялся на рабочем месте ровно в девять утра, и Энн Джонс легко определяла, везло ли ему в казино. Если босс был напряжён, то Джонс понимала, что к полудню из клуба сообщат сумму ночного проигрыша. Выписывая чеки, которых хватило бы на покупку большого дома, она слышала, как внизу Экклстоун ожесточённо торгуется с клиентом за пятёрку. Заканчивались такие споры его коронным: «Бросим монетку». Потом, поднявшись по винтовой лестнице, он просил Джонс оформить бумаги и добавлял шёпотом: «Ладно деньги — тут дело принципа».

Далее, чтобы избежать очередного скандала, он покупал Айви что-то из мехов, украшений или новый парик. В итоге Экклстоун покрыл все проигрыши в «Крокфордс» серией сделок с заброшенными земельными участками в Гринвиче, а также покупкой «Дженнингс» — разорившегося магазина на Бекслихит-хай-стрит. Здание «Дженнингс» он разделил на небольшие помещения и выгодно распродал их по отдельности.

Экклстоун всегда вёл дела одинаково. Едва купив «Струд мотор компани» — крупнейшего продавца «лейландов» в графстве Кент, он сразу прибыл туда с инспекцией. Никто не работал, часть сотрудников играла в дартс. «Этих уволить», — распорядился Бернард. Он урезал расходы, отремонтировал здание и в течение года удачно продал компанию.

Не испытывая недостатка в деньгах, Экклстоун полетел с Адамом Фэйтом в Монте-Карло.

— Я встретил того чудака, что продал мне «роллс». Можно я его приведу? — спросил Фэйт у Джона Блума — человека, который первым в Англии стал продавать дешёвые стиральные машины для среднего класса. Шёл 1962 год, и Блум, став миллионером, наслаждался жизнью на своей яхте «Эрианн-3». Экклстоун прибыл без Айви, провёл все выходные за шмен-де-фер в казино вместе с актёром Максом Байгрейвсом и проигрался.

С мужчинами он легко завязывал прочные взаимоотношения, выливавшиеся позднее в деловое сотрудничество. Вернувшись в Англию, он попробовал купить для Фэйта катер, однако цена оказалась слишком высока. Сделка не состоялась.

Экклстоун не разграничивал бизнес и дружбу. Как-то раз в Суррее он зашёл в шоу-рум «Альфа-ромео», принадлежащий бывшему гонщику Рою Сальвадори, и спросил, можно ли купить выставленные машины.

— Да, — сказал хозяин.

— Даю тебе пятьдесят две тысячи за всё сразу. — Не ожидавший такого Сальвадори забеспокоился, а Экклстоун требовал ответа немедленно. — Выписать чек? — спросил он.

Рой едва было не согласился, но вдруг вспомнил о манере своего гостя вести дела. Тот, очевидно, прикинул цену заранее и теперь назвал внушительную на вид сумму, которая тем не менее обеспечила бы ему солидную прибыль. Сальвадори отказался, а после ухода покупателя скрупулёзно подсчитал реальную стоимость всех машин в своём зале. Экклстоун заработал бы целое состояние.

В 1965 году Экклстоун возвращался домой, по его собственным словам, с «особой, которую я предпочёл бы не называть» (один из друзей уточняет: «С подружкой-индианкой»), как вдруг заметил, что из шоу-рума Спенсера валит дым. Здание сгорело вместе с машинами. «Пожарные уже приехали и вызвали пожарного инспектора», — вспоминает Экклстоун.

Дальнейшее вошло в легенды. Недоброжелатели в красках расписывали, как развалины были разобраны уже к восьми утра, а сам Экклстоун устроился с телефонами в подогнанном ещё затемно вагончике и стал продавать машины из новой партии, которую не успели загнать внутрь. Они утверждали, что страховая компания заплатила за восстановление убогой довоенной постройки как за новенький, сверкающий дворец. Критики забыли, что пять лет назад здание перестраивалось.