Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Через два дня, 18 октября 1994 года, Экклстоун прибыл в Париж. После четырнадцати этапов из шестнадцати Шумахер, хотя и пропустил две гонки из-за инцидента в Сильверстоуне, всё ещё опережал Хилла на пять очков. Борьба за первенство была в самом разгаре, и деньги текли рекой. На следующий день президенту ФИА Максу Мосли предстояло вынести вердикт: нарушил ли Бриаторе правила в Хоккенхайме, сняв топливный фильтр с заправочной машины. Обвинительный приговор поставит крест на чемпионских амбициях «Бенеттона» и загубит концовку чемпионата. По рекомендации Экклстоуна интересы «Бенеттона» должен был представлять англичанин Джордж Карман — искусный юрист с впечатляющим списком выигранных дел о клевете.

К тому моменту Экклстоун и Бриаторе крепко сдружились. Они вместе летали на гонки, играли в покер (иногда приглашая и Шумахера), собирались в новом доме Экклстоуна — особняке георгианской эпохи на Челси-сквер, который тот купил в 1992 году, а в 1994-м полностью перестроил. Бриаторе, в свою очередь, купил у Экклстоуна квартиру на Оукли-стрит. По словам итальянца, их сблизило уважение к пунктуальности и его восхищение коммерческими талантами Экклстоуна. Кое-кто утверждал, что обычная насторожённость Экклстоуна отступила под натиском обаятельного и экстравагантного Бриаторе, который вечно окружал себя красивыми женщинами и даже дома развешивал собственные фотографии.

Мосли нравился боссу «Бенеттона» куда меньше. Как говорил сам итальянец: «Родителей не выбирают, а вот друзей…» Сам Мосли испытывал к Бриаторе противоречивые чувства. Итальянец добавил «Формуле-1» ярких красок, однако два обвинения в мошенничестве за сезон — это уж слишком. Впрочем, Мосли всегда был благосклонен к тем, кто признавал свою вину.

Экклстоун устроил так, чтобы Карман прибыл вечером накануне слушания и остановился в «Крийоне». Тем же вечером он позвонил юристу и два часа рассказывал ему, как работает правосудие в «Формуле-1»:

— Флавио виновен, тут и спорить нечего. Вердикт уже не изменишь. Остаётся пресс-релиз. Нам нужна такая формулировка, при которой Флавио будут сочувствовать.

Экклстоун объяснил, что Бриаторе должен признать свою вину.

— Понятно, — сказал Карман. — Мне надо выпить.

Экклстоун спустился в бар и по телефону попросил Мосли зайти в отель — его офис был прямо напротив. В лёгкой, непринуждённой атмосфере знаменитый адвокат развлекал собеседников пикантными историями из зала суда. Мосли был от своего коллеги в полном восторге и благосклонно отреагировал на слова Экклстоуна:

— Кажется, они хотят попросить о снисхождении.

Это польстило Мосли. С юридической точки зрения положение ФИА было весьма шатким, особенно если «Бенеттон» подаст апелляцию в гражданский суд. Чем поднимать шум, коллегам по британской адвокатуре лучше договориться полюбовно: «Бенеттон» признаёт свою вину и заплатит штраф, при этом Шумахера и команду не дисквалифицируют и они выйдут на старт в Японии.

Кармана такой сценарий устроил, и он согласился. Бриаторе был благодарен Экклстоуну за то, что тот уладил дела с Мосли, хотя на самого президента ФИА итальянец обиделся.

— Мосли не нравятся победы «Бенеттона», — заявил он, хотя факты указывали на обратное.

Впрочем, жуликоватый итальянец и британский эстет действительно смотрели на мир совершенно по-разному. «После парижского вердикта наши отношения испортились», — говорил Бриаторе.

Рон Деннис разделял нелюбовь итальянца к Мосли, обвиняя последнего в «болезненном самолюбии». Год назад они схлестнулись из-за введённых Мосли ограничений на электронные системы, направленных на поддержку команд послабее. Не нравилась Деннису и одержимость президента ФИА безопасностью. Если уж выбирать между тяжёлыми потерями и полной гибелью, то Деннис стоял за кровавый спорт. Он был рупором многих ценителей «Формулы-1», которые хотели на трассе такой борьбы, как в сцене гонки на колесницах из «Бен-Гура». В своём стремлении к победе «Макларена» Деннис жаждал сокрушить соперников, даже если в итоге придётся соревноваться лишь с самим собой.

— В автоспорте чудес не бывает, — говорил он. — Восемь последних машин не станут первыми по мановению волшебной палочки. Раз не выдерживают конкуренции, им придётся уйти.

Только что под тяжестью долгов рухнул «Лотус»…

Экклстоун, как и команды, не одобрял затеянную Мосли кампанию. Он смеялся над нападками Мосли на «толкотню колесниц из „Бен-Гура“».

— Макс, тогда просто не будет обгонов, — заметил он, с ностальгией вспоминая былые времена.