Формула одиночества

В картинной галерее музея имеется подлинная работа Рафаэля, изображающая Мадонну с младенцем. Картина была приобретена сенатором Петром Бартеньевым в 1807 году. Ради этой картины он вынужден был купить целиком всю галерею, которая продавалась в Италии.

Из большой любезности папа Пий Седьмой, чей портрет кисти известного итальянского художника Камучини также хранится в нашей галерее, позволил вывезти ее в Россию.

В галерее имеются также четыре большие картины Роббера, женский портрет работы Пуссена, пейзажи Жозефа Верне, «Богоматерь» кисти Карло Дольче, «Иродиада с головой Иоанна Крестителя» работы Соларио, ученика Леонардо да Винчи, статуя Екатерины Великой работы Фальконе и портрет императрицы верхом на лошади неизвестного художника...

В числе исторических редкостей седло и шпага короля Фридриха Прусского – трофей моего предка графа Салтыкова, а также целая витрина каменных античных барельефов, собрание различных письменных автографов и коллекция старинного оружия, принадлежавшая братьям Салтыковым.

До сих пор сад на территории усадьбы сохраняет характер французских пышных парков, разбитых по планам Ленотра[Ленотр, Андре (1613—1700) – известный французский архитектор и мастер садово-паркового искусства.]: излучистые дорожки, бесконечные аллеи, возвышения на газонах, на которых сохранились мраморные статуи, окруженные лабиринтом, составленным из деревьев и кустарников. Такие лабиринты в старину служили эмблемой препятствий и трудностей, встречаемых на пути жизни...»

– Письмо он так и не дописал, – вздохнула Марина и протянула бумаги Матюхину. – Это еще не весь перечень ценных исторических экспонатов, которые хранились в музее. Аркадию Сергеевичу понадобилась бы пара дней, чтобы перечислить самые значительные из них и закончить письмо.

– Извините, – Матюхин неожиданно смущенно посмотрел на Марину, – как вашему деду, а затем отцу удалось сохранить и саму усадьбу, и все эти ценности?

Марина пожала плечами:

– Скорее всего, благодаря дружбе моего деда с некоторыми будущими советскими наркомами, в том числе с Луначарским. И к тому же как-то, еще до революции, в Ясенках побывал Ленин и скрывался от преследования сам Дзержинский. Во время Гражданской войны крестьяне не позволили разграбить усадьбу и даже чуть не подняли восстание, когда сюда прибыли чекисты, чтобы вывезти все ценности в Москву. Во время Великой Отечественной войны фронт, слава богу, не дошел до Ясенек, хотя папа рассказывал, что все было готово к эвакуации, а статуи и другие крупногабаритные экспонаты запаковали в ящики и спрятали в лесу, в специально вырытых ямах.

– Да, война и время не разрушили музей, а сейчас его готовы снести с лица земли ради каменных сортиров московских богатеев. – Матюхин нахмурился. – Я в курсе, у вас очень древний род, еще от Рюриковичей?

– Да, в летописях упоминается об этом, – сказала Марина устало. – У вас есть еще ко мне вопросы? Думаю, само по себе письмо моего отца ясности не прибавило. У вас имеются какие-то версии случившегося?

– Имеются, конечно, – вздохнул следователь. – Мы предполагаем, что здесь поработал кто-то из местных, кто хорошо знал, где расположены наиболее ценные экспонаты. Чужаков в последние дни в селе не наблюдалось. К тому же награбленное можно было вывезти только на машине. А посторонний транспорт тоже нелегко скрыть. Тем более село настороже. Как мне сообщили в администрации, жители настроены очень решительно. На митинге, который здесь прошел перед отъездом вашего отца и Трухина в областной центр, люди высказывались за то, чтобы выставить посты вокруг села и не пропустить чиновников из города и потенциальных покупателей земли.

Матюхин поднялся из-за стола и подал ей руку.

– Спасибо, Марина Аркадьевна! Я надеюсь, что вместе мы сможем раскрыть это преступление и вернуть экспонаты в музей.

Марина горько усмехнулась:

– А потом их растащат по запасникам других музеев? И где гарантия, что не найдутся ушлые людишки и не сплавят их коллекционерам? Если это возможно в Эрмитаже, что тогда говорить о провинциальных музеях?

– Марина Аркадьевна, – Матюхин переложил бумажки на своем столе и в упор посмотрел на нее, – ничего не могу обещать, но я постараюсь разобраться в этом деле со всей тщательностью, на какую способен. Сегодня приезжает корреспондент «Комсомольской правды» Иван Корнеев. Мы знакомы с ним еще с Москвы. Он уже мне звонил. Хорошо бы вам найти общий язык. Он очень заинтересовался этой проблемой. И потрясен смертью вашего отца. Ведь неделю назад Иван договаривался с ним о встрече.

– Я постараюсь, – улыбнулась Марина. – Может, что-то и получится, если к этой проблеме подключится «Комсомолка». Похоже, там работают настырные ребята.

– Настырные, – усмехнулся Матюхин, – но не более, чем у нас в прокуратуре.

– Виктор Алексеевич, – посмотрела она на следователя, – что вы скажете об Олеге Субботине? Какие структуры он представляет?

Матюхин поморщился:

– Он из ФСБ. Осторожнее с ним! Полномочий у него пока никаких, но он очень ловко сует везде свой нос.