Формула убийственной удачи

Ева, внимательно слушавшая его рассказ, перегнулась через разделяющий их столик, аккуратно пожала его руку, в знак поддержки.

— Мы до сих пор дружим с Феликсом, — уже более спокойно и буднично произнес Дан.

— Да, — артефактор чуть улыбнулась. — Понятие дружбы в нашем мире наконец-то появилось после Великой Отечественной. Хоть какой-то положительный итог войны. Но… не для всех. Та семья, куда мы с вами едем, Дан. Они не все такие.

Он кивнул, ему понравилось, что девушка так аккуратно и своевременно перешла к делу.

— Они Романовы, — продолжала она. — Мало того, что это одна из самых многочисленных семей и в мире смертных, и в Волшебном мире, так еще в их жилах течет императорская кровь. Это их сильно выделяет среди остальных. По крайней мере, они так считают.

— Знаете, — чуть усмехнулся Дан. — У смертных есть отличная азартная игра. Покер. И мы с приятелями иногда собираемся поиграть. Так вот один из моих друзей Рюрикович, а другой — из Лотарингов. Поверьте, очень скромные и интеллигентные люди.

— Даниил, — в тон отозвалась Ева. — Я бы сказала проще, наши с вами семьи тоже не рядовые. И древние, и могущественные. Легко составят конкуренцию тем же Романовым. Но в этом плане мне больше нравится цинизм Магнуса Скифа. Он всегда любит говорить, что на вкус императорская кровь ничем не отличается от обычной.

Дан усмехнулся.

— Но вы правы, Ева, — вернулся он к серьезному разговору. — Те, к кому мы едем, считают иначе. И это надо вытерпеть, особенно, когда им придется отвечать на неудобные вопросы. Точно придется. Ведь и вы, и я наделены властью эти вопросы задавать.

— Согласна, — Ева чуть поморщилась. — Это будет не самая веселая поездка. Хотя… Есть Гавр. Гавриил. Это сын пресветлого князя. Один из немногих выживших. Он вервольф. Правда, не Высший. За что отец к нему не очень-то и благосклонен. Однако Гавр — очень простой и добродушный. Его должны были расстрелять большевики. Но чудом он был спасен и вывезен в Париж. А когда началась война, Гавриил вернулся тайно, под чужим именем. Работал хирургом в полевом госпитале спас более ста человек.

— Для меня будет честью знакомство с ним, — решил дознаватель.

— Вам явно не понравится второй сын Константина Константиновича, — продолжала Ева. — Константин Младший обласкан отцом. Он Высший. Маг-клирик, как и отец. Крайне высокомерный и … скользкий какой-то. Надеется быть наследником князя. Он… — она замялась, подбирая слова. — Никогда не знаешь, на самом ли деле он знает больше, чем говорит, или наоборот, говорит больше, чем знает.

— Я его помню, — кивнул Дан. — Он заискивал перед моим отцом, а … я ему не нравился.

— И слава богу, — не удержалась Ева от усмешки. — Ходят слухи, что мужчины ему обычно нравятся…

Дознаватель так и не смог скрыть гримасу отвращения.

— Теперь племянники и свита, — продолжила Ева. — Их много, они разные. Есть те, кто сам держится ближе к князю, есть те, кто многое бы отдал, чтобы уехать от него как можно дальше. Это классическое высшее общество, Дан. Интриги, вранье, взаимная скрытая ненависть и куча грязных секретов. Жизнь там — это были самые трудные двадцать лет.

— Зато больше всего на свете теперь вы цените искренность и верность, — напомнил он доброжелательно. — А есть ли еще кто-то, на кого я должен обратить внимание?

— Трудно сказать, — она пожала плечами. — Я должна посмотреть, кого соберет вокруг себя князь для нас. Уж, поверьте, он это сделает. В целом, Константином Константиновичем можно восхищаться. Есть нечто, за что его нельзя не уважать. Он был основателем Российской Академии Наук. И он до сих пор живет этим своим детищем. Кража в фондах для него личное оскорбление. Как бы он не относился ко мне или к вам, он сделает все, чтобы мы нашли преступника. И простите опять за цинизм, но даже смерть племянника для него не так важна, как потеря чего-либо из собранной им коллекции пушкинской эпохи.

— Но кольцо на месте, — напомнил Дан.

— И скорее всего, это подделка, — улыбнулась Ева. — Если оно не пропало, его просто незачем было брать. … Или его все-таки украли, заменив дешевкой.

— Согласен, — кивнул дознаватель. — Как мне известно, князь обратился к вашему кузену с просьбой, чтобы Михаил собственноручно занялся поисками преступника. А Глава направил туда меня, зная, что я хоть немного знаком с Домом князя.

— Понятна и причина моего участия в этом деле, — дополнила Ева. — Кузен знал и о моей дружбе с Ником. Потому я лечу с вами…. И, — она разгладила несуществующие складки на подоле, явно пребывая в смятении. — Мы не дадим им запугать или помешать нам. А потому… теперь мне, Дан, нужен ваш профессиональный совет. Николай был Высшим. Скажите, Дан, мог его убить обычный Избранный?

— Не знаю, — честно ответил дознаватель, даже не пытаясь что-то от нее скрывать. Он всегда предпочитал честные партнерские отношения. — Я еще не видел места преступления. Но могу предположить, что да. Как вы сказали, его дар заключался в распознавании рукописей. Николай был ученым?

— Отличный ученым, — грустно признала Ева.