Формула влияния

Нет, Мария Ильинична ни в одном, ни в другом убийстве не участвовала, дикая мысль! Но… но она что-то знает. Знает и скрывает. И чего-то боится. А вернее, не так: боялась, пока Полина не заверила ее в том, что Анну убил Курапов. Но ведь об этом она и так знала. Тогда чего боялась? Подозревала, что Анну мог убить кто-то другой, а Курапова осудили по ошибке? Мария Ильинична была уверена, что оба убийства совершил один и тот же человек. Если Анну убил Курапов, значит, и Ривилиса тоже. А если не Курапов, то… Кто, черт побери, был этим третьим?

— А вот и Серега! — обрадованно воскликнул Виктор. — Ну, что слышно? Есть какие-нибудь новости?

— Есть! — язвительно, как показалось Полине, проговорил Битов. — Есть одна новость, вот только не знаю, хорошая она или плохая. Я послал пару моих ребят на квартиру Курапова.

— На квартиру — зачем же? — возмущенно-обиженно спросил Виктор.

— А затем, что вся эта история, эта твоя сказочка, — уже не язвительно, а откровенно зло заговорил Битов, — показалась мне ну очень неправдоподобной. И я решил начать с простого — послать ребят на квартиру. И что? Я оказался абсолютно прав. А ты, Витек, облажался. Курапов преспокойненько сидел у себя дома. Ребята его на всякий случай задержали, но, думаю, к обеду выпустим. Не понимаю, чего ты к этому Курапову прицепился. Ну отсидел уже человек за свое, теперь-то он не при делах.

— Полин, — Виктор тронул ее за плечо, — так, может, это действительно просто пожар?

— Не пугайтесь, это просто пожар, — деревянным голосом, продолжая судорожно думать, процитировала Полина старый анекдот о сталинских временах.

Значит, не Курапов, а все-таки этот третий. Но кто, кто он, этот третий?

— Честно говоря, — тоном человека, освободившегося от тяжкого груза, заговорил Виктор, — с этим Кураповым с самого начала не все срасталось. И это его алиби, и его сугубая гуманитарность. Для того чтобы сделать такое открытие, нужны технический ум и глубокие познания в математике и физике.

Глубокие познания в математике и физике, алиби…

Крики на поле ипподрома вдруг стали громче и как-то определенней — это был уже не просто страх людей, которых согнали в незнакомое, чужое место для неясных для них целей, это были крики настоящего ужаса и… боли.

— Подождите, ребята! — воскликнул вдруг Битов. — Что за чертовщина! Там такое творится! Санитары бьют больных… мне нужно туда, — голос Битова вдруг до неузнаваемости изменился, в нем появилась какая-то дикая ярость, он дернулся, чтобы бежать вниз, но Полина схватила его за руку и резко развернула к себе.

— Не смотрите! Не смотрите туда! — закричала она. — Он начал воздействие! Виктор! Назад! Не смотреть! — Она и Виктора схватила за руку и потянула назад. — Здесь есть одно безопасное место. Вспомни, Витя. Мы были там с Гориным, это что-то вроде закрытой со всех сторон ниши, туда можно пройти через служебный вход.

— Да, я помню, идемте.

Виктор повел их, Полина закрывала обоих мужчин руками, защищая от опасных лучей, сама не сознавая этого и одновременно продолжая прокручивать в голове мысли.

Физика, алиби… кепка! Кепка, которая была на Ривилисе, тоже оказывала воздействие. Как только попадала в поле зрения Анны. Она не просто ее раздражала, она вызывала страх и ненависть. Анна начинала бояться Федора, приписывать ему все мыслимые и немыслимые пороки. Как же она раньше об этом не подумала? Да потому что Анна не подумала, вот почему! Ей вдруг отчетливо вспомнилась сцена, когда Ривилис в кепке постучал в стекло машины после событий в парке. Он сказал, что кепку эту подарил ему Владимир Тимофеевич! А подарить ее он мог только там, в парке, потому что накануне никакой кепки у Федора не было, и в школе в тот день он не появлялся, потому что вышел в отпуск. Владимир Тимофеевич Хавронин! Кандидат физических наук. Прекрасный специалист, как когда-то охарактеризовал его Виктор. А Мария Ильинична, очевидно, обеспечила ему алиби. Тогда, десять лет назад. Обеспечила алиби, фальшивое алиби, и потом десять лет сомневалась в его невиновности. Наверное, он что-то ей объяснил, но она продолжала сомневаться. А когда убили Ривилиса…

— Виктор! — закричала Полина, задыхаясь от быстрого бега — они поднимались по лестнице вверх. — Что ты принес в больницу Хавронину?

— Зачем об этом сейчас? — тоже, слегка задыхаясь, спросил он. — Личные вещи. Белье, туалетные принадлежности, бритву…

— Бритва! Прибор там!

— Ты что, подозреваешь Владимира Тимофеевича?

— Не подозреваю. Это он, точно он. И…

— Надо вызвать ОМОН, — резко останавливаясь и выхватывая из кармана телефон, проговорил вдруг Битов. — Вы бегите, я вас догоню.

ОМОН! Вот на что он рассчитывал! Ну конечно! Хавронин понимал, что, как только дело примет серьезный оборот, кто-нибудь, на кого не произойдет непосредственного воздействия, обязательно позвонит в полицию и сюда прибудет ОМОН. И тогда-то уж…