Форпост (Новый мир Ивана Маляренко) [СИ]

Ваня махнул им рукой, в тайне надеясь, что они этого не заметят. Они заметили и всё так же молча, замахали ему в ответ.

Маляренко отвернулся и покрепче взялся за штурвал. Где-то далеко-далеко, на юго-западе его ждало Средиземное море.

Волна ударила яростно, изо всех сил. Старая лодка страшно заскрипела и завибрировала, но смогла перевалить через огромный водяной холм. В трюме что-то загремело.

– Неважно!

Иван ликующе захохотал.

– Ну давай! Давай! Давай же!

Впереди, сквозь грозовые облака прорвался луч солнца.

– Ха! Это же Айвазовский! Ха! Девятый вал.

Ветер свистел в ушах, заливая лицо моряка брызгами, срываемыми с макушек шипящих волн. Ване было на всё наплевать. Он снова жил. Он снова, как когда-то давно, боролся с природой. Один на один.

– Ну давай! Давай! Дав… а-а-а…

– Хе-хе-хе, суччччок. Довые…ся?

Знакомый смешок негромко прозвучал в космической пустоте.

– Да ладно, зато будет что вспомнить.

– Это верно.

Голос брата был полон неподдельного уважения.

– Я её увижу?

– Нет. Даже не услышишь. Смирись.

– Мне плохо, брат.

– Значит, тебе было что терять. Значит, ты прожил хорошую жизнь. И за себя. И за меня. И за Тёмку моего. Спасибо тебе. И прощай, брат. Любуйся звёздами. Здесь их много.

– Прощай.

АХХААААА!

Иван захрипел, всё тело пронзила судорога, и мужчину вытошнило морской водой. Маляренко продрал глаза. Он валялся на песчаном пляже в двух метрах от воды. Глаза страшно жгло солью и попавшим в них песком.

– Твою мать! Я же умер!

Кое-как, на карачках, Ваня отполз от хлещущих по ногам волн прибоя. Его снова вырвало. На этот раз желчью и пеной.

"Гадость!"

За спиной оказалось всё тоже море. Синее и спокойное, без намёков на шторм или бурю. И никаких следов "Беды". Маляренко привалился к огромному валуну и отдышался. Голова, перезагрузившись, привычно заработала, оценивая ситуацию.

"Жив, почти здоров, есть ножик и фляжка. Нормалёк!"

Отлежавшись полчаса в тенёчке, Ваня поднялся и на дрожащих от слабости ногах двинул к ближайшей горке. Осмотреться.

Горячий, словно из доменной печи, ветер ожёг лицо и высушил одежду. Привычно шумели листвой "клумбы" кустов. Взобравшись на возвышенность и оглядевшись, Маляренко остолбенел. Прямо перед ним, в трёх-четырёх километрах, на густо заросшей лесом горе, вполне узнаваемо стояли развалины Афинского акрополя.

Из столбняка Ваню вывело садящееся солнце и раздававшийся из ближайшего леска волчий вой. Зябко, несмотря на страшную жару, передёрнув плечами, Маляренко посмотрел на нож и направился к ближайшей "клумбе".

До темна надо было вырезать себе укрытие.