Форсайт

– Ты чего?

– Не знаю, – жалобно сказала она. Заглянула мне в глаза. – Я утром тебя из окна увидела и решила, что ночь проведу с тобой. Так что учти… я очень упрямая и целеустремленная…

Из окна увидела?

Значит, нарочно выскочила из дверей в трусиках и футболке?

– Мне повезло, – сказал я.

Было уже ближе к полуночи, когда я сел в кровати и посмотрел на Лену. Она лежала, глядя на меня, и улыбалась.

– Наверное, мне надо к себе, – сказал я. – Твой дядюшка требует форсайтов.

– Можем здесь, вместе, – предложила Лена. – У меня есть капсулы.

Я погладил ее по животу и покачал головой:

– Нет… я не усну.

– Тогда кыш отсюда! – Она изогнулась и хлопнула меня подушкой по голове. – Только посмей утром не прийти!

В результате ушел я не сразу. В одних трусах и держа одежду в охапке. Пробежал в свою комнату, умылся. Подумал, что отсутствие зеркал – это очень хорошо, наверняка у меня до глупого довольная физиономия.

На столе за время моего отсутствия появилось блюдце, в котором лежала капсула. Я проглотил ее, запил водичкой, прыгнул в кровать.

И вдруг понял, что тревожило меня последний час.

На фотке, которую показал мне Артур Давидович, была та самая Анна-Нюра, которая в форсайте превращалась в девочку-змею.

В том же самом возрасте, в котором я ее видел. Ну, может, чуть помладше.

Если прошло около четырех лет, то как могла пятнадцатилетняя девчонка остаться прежней?

Вон как Миша изменился!

Чушь какая-то… неужели Артур Давидович научился получать снимки из будущего?

Выключив свет, я закрыл глаза и натянул на себя одеяло.

Пожалуй, было бы здорово поспать без всяких форсайтов. Поспать, проснуться часов в шесть и нырнуть в соседний номер…

Но через мгновение (вряд ли даже капсула успела в желудке раствориться) я провалился в форсайт.

Глава шестая

Я стоял на маленькой кухоньке и жарил яичницу.

Разбил четвертое яйцо о край сковороды, разломил половинки скорлупы. На сковороду вылился и зашипел белок, упал желток – твердый, замороженный. Я выбросил в чашку скорлупу, раздавил и размешал желток вилкой прямо в сковороде.

Да, глазунья вкуснее, чем такая вот неумелая болтунья или скрэмбл, но, видимо, я не готов был ждать, пока яйца разморозятся…

Некоторое время я не вмешивался, наблюдая за тем, как моя версия из Мира После готовит. Пять яиц – завтрак лесоруба.

Лишь когда яичные хлопья схватились, я осторожно вышел на поверхность. Отставил сковороду с огня. Выглянул из кухни, осмотрелся. Та самая квартира, где я ночевал, куда лезла девочка-змея.

Вернувшись, я посмотрел на плиту.

Вокруг конфорки горел яркий голубой венчик газа. На кухне от огня стало совсем тепло, даже иней на пленке, которой было затянуто окно, растаял. Судя по свету с улицы, стояло позднее утро.

На всякий случай я осмотрел плиту. Нет, никакого баллона, газ шел из магистральной трубы. В других квартирах, уверен, можно было сколько угодно крутить краны, труба оказалась бы пустой.

– А у нас в квартире газ, – процитировал я.

Хорошо. Допустим.

Ну, а яйца откуда?

Холодильник был большой, пожалуй, даже слишком большой для семьи из трех человек. И выглядел новеньким, видать, незадолго до События купили. Я открыл дверцу, поморщился и быстро закрыл – плесень внутри породила целую цивилизацию и воняла соответствующе.

Странно.

Некоторое время я тупил, потом открыл морозилку. Загорелась подсветка, пахнуло холодом. Тут было полно продуктов: промороженная в камень курица в пакете, несколько стейков, две упаковки яиц, раздувшиеся пластиковые бутылки молока, коробка с пиццей, батон в упаковке…

Видимо, уходя из квартиры, хозяева сложили все, что влезло, в морозилку на максимально длительное хранение.

Они не вернулись.

Исчезло электричество.

Выключился холодильник.

Но морозилка продолжала работать все эти годы.

Я вздохнул, достал бутылку молока и батон. Если бутылку разрезать, молочную льдинку вывалить в кастрюлю и подогреть на газу…

– Поделишься завтраком?

Михаил стоял в дверях. Называть этого молодого увальня Мишей у меня как-то язык не поворачивался. Миша остался там, в Центре.

Итак… это Миша или Михаил?

– Привет, – ответил я. – Добро пожаловать к столу.

Михаил несколько секунд смотрел на меня испытующе, потом положил пулемет на стол и осторожно присел на табуретку. Да, это точно не Миша, это Михаил. Багровое пятно на шее у него совсем исчезло, значит, регенерировал полностью.

Как же бесшумно и легко он перемещается!

– У меня пропал дневник, – сказал он. – Не он ли?

Да, дневник действительно лежал на столе. Неужели здешний я его читал?

– Он. Забирай, я не читал.

– Зачем брал тогда?

– Думал, ты мертв, – ответил я, вспоминая надпись на первой странице. – Извини. Откуда было знать.

Михаил молча спрятал дневник за полу куртки, в здоровенный сетчатый карман. Вроде как объяснение его устроило. Пробормотал:

– Там ничего особенного… просто записывал все о жизни. Вдруг забуду. Но спасибо, если не читал.

Я тем временем разделил болтунью на две тарелки, поставил одну перед Михаилом, нашел в ящике пару вилок. Ножом разрезал бутылку с молоком и брякнул белую ледышку в кастрюльку, поставил на горящий газ.

Еще бы батон разморозить…