Форт на военной тропе

– Вы знаете, как слетаются мухи на бочонок с патокой. Так же слетятся к вам все враги, если узнают, что скакун у вас. Будьте благоразумны, Уэсли, и оставьте его здесь, пока ваш форт не будет построен.

– Джордж, я знаю, что вы желаете, чтобы все было как лучше, – ответил дядя, – но, согласитесь, вы слишком беспечны! Вы его непременно испортите. Ис-спай-у пойдет со мной.

Несколько недовольный этим разговором, Стилл пожал плечами и отвернулся, не сказав ни слова. Дядя был прав, не позволяя ему пользоваться конем: Стилл был самым неумелым охотником на бизонов и самым плохим наездником во всей стране.

Теперь вы можете представить себе мою гордость и счастье, когда я впервые сел на ис-спай-у. Он застоялся, и я отпустил поводья.

– Ну что, почти-брат, – сказал я Питамакану, – мы продолжаем изучать местность. Куда пойдем?

– Сначала туда, прямо к началу оврагов, оттуда хороший обзор вверх и вниз по большой реке и на северные равнины, – ответил он.

Мы миновали рощу, в которой работали наши люди, пересекли реку Устричных Раковин и начали крутой подъем по звериной тропе, что давало нам некоторую гарантию того, что мы не заблудимся в лабиринте бесчисленных оврагов. Пройдя две трети пути к верховьям оврагов, мы попали в заросли виргинской сосны и можжевельника, возвышавшиеся на локоть над нашими головами, где скрывалось множество оленей; мы даже видели нескольких прекрасных лосей, скрывавшихся при нашем приближении. Через час мы достигли верхней точки и там в густой чаще нашли походную хижину, которая была поставлена там не более трех дней назад. По ее размерам и некоторым признаками нам стало ясно, что там переночевал отряд в пятнадцать-двадцать человек, а по бисерной вышивке на оказавшихся в очаге обгорелых мокасинах мы поняли, что это были ассинибойны. Обследовав окружающую местность, мы нашли их следы на вулканическом пепле, который покрывал здешнюю пустыню. Они ушли на юг, и я сказал Питамакану, что они тем же путем будут возвращаться из набега против Ворон или другого племени и, несомненно, обнаружат наш лагерь.

– А чего еще ждать? Я не удивлюсь, если окажется, что другие враги уже нас обнаружили, – ответил он.

Понаблюдав некоторое время за долиной Миссури и великими равнинами к северу от нее, мы пошли на юг мимо вершин оврагов и примерно час в хорошем темпе двигались по волнистой равнине. Потом мы повернули на запад в долину реки Устричных Раковин и увидели пересекающую ее поросшую редкими деревьями долину маленькой реки, текущей со склонов Мокасиновых гор, восточный конец которых, Черный Холм, был совсем недалеко от нас. Я читал дневники Льюиса и Кларка много раз, и помню, что этот ручей описан как маленький и иногда пересыхающий.

Солнце уже приближалось к горизонту, когда мы вошли в маленькую рощу в месте, где сливались два ручья, и там, на пыльной звериной тропе, нашли следы мужских мокасин – они принадлежали, несомненно, военному отряду, идущему на север. Мы не могли определить, как недавно они прошли, но спустившись по тропе к берегу реки, мы увидели место, где они сидели, чтобы снять гетры и мокасины, и нашли в грязи на берегу ручья следы их босых ног. В нескольких из них еще стояла грязная вода, в других грязь осела.

Мы нашли следы босых ног в грязи

– Они пересекли здесь ручей, когда мы были наверху! – воскликнул Питамакан.

– Да! – сказал я. – Мы должны добраться до лагеря с такой скоростью, с какой могут нести нас наши лошади!

Глава III

Далекий Гром избавляет равнины от негодяя

Мы пересекли реку и поехали по долине вверх по течению ручья Сакаджавеа. Поднявшись к краю долины, мы поехали к лагерю. Я все время придерживал ис-спай-у, чтобы Питамакан, ехавший на моем быстром скакуне, от меня не отставал. В лагере мы были уже в сумерках. Женщины – некоторые из них, не Цисцаки, можете быть уверены, – стали кричать о том, что мы нашли свежий след военного отряда, пройдя вниз по долине, и Луи завопил:

– О я бедный, я несчастный! Я потерять мой пенсия, а теперь буду убитый военным отряд! О, какой страна ужасный!

– Успокойся, Ветряк! – рявкнул на него Сол Эббот. – Мы от тебя устали! Будь мужчиной!

Соломон Эбботт, высокий рыжеволосый миссуриец, ростом в шесть футов и два дюйма, траппер с равнин, был лучшим из нас. Нам он помогал только из большой симпатии к моему дяде. Как только форт будет построен, он снова вместе со своей женщиной уйдет на равнины, чтобы в одиночку добывать бобров. Черноногие с любовью называли его Большой Прятальщик за его способность избегать встречи с врагами. Он несколько раз убегал от ассинибойнов, сиу и Ворон, убив при этом многих из них, так что все верили в то, что он заговорен от их стрел и пуль.

– Что думаешь, Сол, – спросил его дядя, – лучше этой ночью загнать лошадей за баррикаду, не так ли?

– Точно! Всех сюда, и выставить часовых на всю ночь! – ответил он.