Фортуния любит отчаянных

Со временем я стала видеть во дворце больше, чем мне хотелось. Когда та же маркиза Дропис подсыпала песку в туфли второй любовнице Пуфиса и отправила письмо без подписи его жене, начитанная Сабина процитировала басню "Кусала жаба гадюку". Но когда баронесса Кратмонг дала пощечину горничной, которую барон Кратмонг взял в привычку щипать за разные места, мы привели в исполнение хитроумный план. Вскоре барон Кратмонг отправился лечить пошатнувшиеся нервы на побережье, а баронесса удалилась от Двора, дабы молитвами богине здоровья Гигии избавиться от некоего недуга, о котором шептались так тихо, что даже мы не расслышали. Зачарованные простыни творят чудеса.

Конечно, папеньке жаловались. Но поняв, что обычными средствами меня не пронять, папенька махнул рукой. Его Величество рассматривал придворных как интересные фигурки на политической доске, и если кто-то разыгрывает фигурками комедию положений, то так даже веселее. Папеньку я не трогала. Во-первых, у меня соображения побольше, чем у Эгберта, который, подложив папеньке на стул колючку, спрятался за шторой и на папенькино "ой" громко смеялся. Пороть Эгберта мэтр Инжектус не запрещал. Во-вторых, на родственников рука не поднималась, даже на Эгберта. В-третьих, при всех скверных чертах характера папенька вчистую проигрывал множеству прочих обитателей дворца.

Когда мне исполнилось четырнадцать, Альфред, который все детство невольно следил за моими уроками, предложил занять принцессу чем-нибудь полезным, например, делами королевской канцелярии. Папенька посчитал это неуместным, и Альфред на свой страх и риск дал мне проверить расчеты в контрактах с Лагирией — пачку пачку документов, надеясь хотя бы на неделю отвлечь от преследования придворных. Советник по торговле уже просмотрел бумаги, и ничего нового от меня не ждали. Каково было удивление, когда я, сверившись с книгами из библиотеки и сводками в прессе, выяснила, что Алгонию пытаются обвести вокруг пальца. На советника по торговле надели кандалы за взятку от Лагирийских торговцев, и он так и не узнал, что его махинации открыла девчонка, которая еще не доросла до взрослых балов. А меня допустили в королевскую канцелярию на правах младшего помощника в конфиденциальных делах.

Альфред оказался прав — на пакости придворным у меня осталось меньше времени. Нельзя сказать, что я совсем забросила это дело, но — меньше.

Все изменилось, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Отыграв две свадьбы папенька возмечтал о третьей, но дальновидность никогда не была его сильной чертой. Папенька недооценил, что годы опыта не прошли даром. Если уж ко всему привыкших придворных мне удавалось застать врасплох, то свежие люди мне были на один зуб, и даже занятия делами канцелярии мне не мешали. Женихи один за другим слетали с доски, и пополнения в рядах фигур вскоре закончились.

Осознав положение, папенька вздохнул, что пороть меня поздно, с горя надрался с советником до зеленых кентавров и подписал указ “о первом входящем".

Было три часа пополудни, когда в главном зале собрались: Его Величество с Первым советником и штатом министров, я с Сабиной и Катрионой, выстроенные в стройную линию женихи и несчетная толпа состоявших при дворе лордов и леди.

Стараниями дворцового алхимика Его Величество выглядел бодрее, чем можно было ожидать. Набор снадобий "Королевское утро" мэтр Пиллс держал под рукой. Не могу сказать, чтобы подобные вечера у папеньки случались часто, но однажды за завтраком увидев воочию монарха в естественном после возлияний виде и прочувствовав на себе его настроение, мэтр Пиллс пристальнейше следил, чтобы необходимые компоненты не заканчивались.

Его Величество метал глазами молнии, но пока его гнев ни на кого пал. Я поёжилась: накапливает. Вдохнув и выдохнув я сделала шаг вперед:

— Ваше Величество, никоим образом не опровергая ваш указ, осмеливаюсь испросить разрешения выбрать мужа из всех, кто волею судеб, — среди придворных пронесся смешок, — вошли в ворота.

Король выразил свои чувства взглядом, но отвечать не торопился. Вчерашний день в достаточной мере обнаружил неразумность поспешных слов.

Советник наклонился к уху короля, но тот отмахнулся от него как от назойливой мухи.

— Я, Бернар Второй, милостию богов король Ангории, повелеваю, — наконец разлепил губы монарх, — в течение недели Ее Высочеству Беатрис выбрать мужа из представленных здесь семерых гостей Двора.

Король вышел в дверь позади трона. Ко мне подошел слуга и передал, что Его Величество желает видеть меня в кабинете.

— Тебе двадцать лет. Пора бы уже отвечать за свои поступки.

Я с трудом подавила рвущееся наружу возмущение. Это... это он мне? После вчерашнего?

— Надеюсь, это послужит послужит тебе уроком. Либо через семь дней ты назовешь мне имя будущего мужа, либо на восьмой поедешь в обитель весталок.

Все это король проговорил ровным голосом, таким ровным, что я поняла — поеду.

Сделав книксен, я все же набралась смелости на один вопрос:

— Вы, действительно, дозволяете мне выбрать жениха?

— Да, — тяжело бросил король. — На этот раз тебе некого будет винить, кроме себя самой.