Форварды покидают поле

— Какой памятник, — вступается Дзюба, смазывая йодом место ушиба на голове. — Радецкого стукнули палкой с таким наконечником, что и настоящий медведь не устоял бы на ногах.

— Ну да! У него ведь лоб из чугуна.

— Хватит паясничать! — приказывает чекист.

— Головня! — резко бросает Дзюба. — Тебя кто звал? Твоей группе поручено охранять захваченных. Шагом марш!

Степан, неловко потоптавшись, ретируется. Дзюба молча перевязывает мне голову.

— Завтра обязательно покажись врачу, — советует он.

Все в его мужественных чертах, быстрых движениях дышит энергией, а одет он совсем легко, на голове худая «керенка». Неужели ему не холодно?

Вскоре из склепа выводят главарей, их плотным кольцом окружают наши ребята. Степана нетрудно узнать в темноте. Он идет впереди с браунингом в руке. Вот счастливчик! Везет Степке ужасно, будто не я, а он родился в сорочке.

Во главе колонны беспризорников Дзюба поставил Саню. У Сани довольно воинственный вид. Впрочем, его авторитет подрывает маленький оборвыш, лет десяти, по прозвищу Пупок. На Пупке утратившая цвет и форму будёновка, яркая вязаная кофта, валенки разного цвета, а вместо штанов — рваные исподники. Вся шпана стоит за него горой, он шагает в ее окружении и плюется, как верблюд, пуская густые плевки с поразительной точностью. На один лишь миг зазевавшись, Саня стал мишенью Пупка. Едва он, брезгливо вытирая плевок, пытается пробиться К Пупку, дружки прикрывают малыша полами своих пиджаков и курток и хором истошно горланят:

Жил-был на Подоле гоп со смыком,Славился своим басистым криком…

Видя, что опасность миновала, Пупок под вопли своей охраны выделывает замысловатые па. Рассмотреть его лицо невозможно — он не умывался, наверно, со дня своего рождения.

Кладбище осталось далеко позади. Теперь — гляди в оба. Ребята эти обладают удивительной способностью растворяться в толпе, благо людей на улицах полным-полно. В кладбищенском безмолвии казалось, будто уже полночь, но по улицам бодро шагает беззаботный, сверкающий и звенящий зимний вечер. Толпы зевак с любопытством разглядывают охраняемую нами ватагу.

Я шагаю, горделиво глядя по сторонам. Санька наверняка завидует мне — у него ведь нет белой повязки на голове, свидетельствующей о кровавом характере кладбищенской операции.

На углу Кузнечной чекист в кожаной куртке разместил главарей шайки и охрану на трех извозчиках. Воров необходимо доставить в допр. Едва извозчики исчезают за поворотом, Пупок ложится на мостовую и заявляет, что сроду не ходил пешком.

— Нехай мине везут на рысаке.

Его примеру немедленно следуют и другие. Зеваки на тротуарах в восторге от проделки беспризорников. Что делать? Дзюба пробирается к Пупку и, ухватив его за шиворот, рывком ставит на ноги.

— Прочь из колонны! — приказывает он. Пупок сразу растерялся и увял.

— Воров повезли в тюрьму, — спокойно разъясняет Дзюба. — Для вас же на Кузнечной отведен специальный дом. Там вас ждут баня, чистая одежда и постель, завтрак, обед и ужин. Кто хочет жить по-человечески — будет работать, учиться, играть в футбол. Сявки там не нужны. Иди, Пупок, на все четыре стороны, валяйся по склепам, корми вшей, пусть по тебе крысы бегают. Валяй, валяй…

Дзюба решительно гонит Пупка, и, может быть, именно поэтому мальчишке не хочется уходить. Он недоуменно глядит на поднявшихся с земли корешков и пытается определить их намерения. Все растерялись. Пупок становится в строй. Обычно вожаком у такой шпаны оказывается самый сильный и жестокий из ребят старшего возраста, здесь же все явно подчиняются самому младшему и самому слабому, но смышленому и озорному Пупку.

Колонна продолжает двигаться по Кузнечной. Мерцающие уличные фонари бросают на снег причудливые тени. Снег блещет перламутром, особенно когда из окон на него ложится яркий электрический свет. Пупок уже не зубоскалит, не плюется, он сосет «бычок» и бодро шагает в центре колонны. Дзюба предлагает мне идти домой, но жаль расставаться с Санькой, а главное — хочется предстать перед Зиной с забинтованной головой.

— Голова не кружится? — допытывается Дзюба.

— Нет, полный порядок, — успокаиваю его.

Дом, куда мы ведем эту веселую компанию, убирают комсомольцы во главе с Зиной Шестакович. Себе самому могу сознаться: не будь там Зины, я определенно воспользовался бы предложением Дзюбы.