«Фрам» в полярном море

В 7 ч утра вчера мы попали в зону такого тяжелого льда, какой мне редко приходилось видеть. Я счел нецелесообразным пробираться по нему в такую непроглядную погоду и раскинул лагерь. Надеюсь, что свои 2 мили мы прошли и можем, следовательно, считать, что до суши осталось всего 13 миль – если только она лежит под 83°. Здесь лед имеет неоспоримо другой характер, чем раньше: он менее ровен, и старые и новые полыньи с хребтами торосов и всякими другого рода ледовыми нагромождениями встречаются чаще, по-видимому, и это показывает, что земля близка.

Между тем время идет, и число собак убывает. Теперь у нас осталось двенадцать, вчера убили Катту. Запасы провианта тоже с каждым днем истощаются, хотя его у нас, слава богу, пока еще не так мало. Керосин в первой жестянке (10 л) три дня тому назад кончился. Скоро будут съедены последние остатки хлеба из второго мешка. Мы постоянно жадными глазами высматриваем землю, но тщетно, хотя я и взбираюсь с подзорной трубой на самые высокие торосы».

«Понедельник, 13 мая. –

13 °C (минимальная температура -14,2 °C)… Нельзя отрицать, что жизнь наша – это изнурительный труд. Число собак и их силы со дня на день убывают: животные устали, тяжко и утомительно погонять их вперед. Лед с приближением к земле становится труднопроходимым, и, кроме того, он занесен куда более глубоким и рыхлым снегом, чем раньше.

В особенности трудно идти по взломанным льдам, неровности которых коварно прикрыты снегом; то и дело проваливаешься по пояс между глыбами льда, стоит только сбросить лыжи, чтобы помочь собакам вытянуть нарты. Идти по такому льду без лыж несносно и утомительно, но иначе ничего не сделать, так как ежеминутно приходится бросаться на помощь собакам и, выбиваясь из сил, выволакивать вечно застревающие нарты. Здесь, несомненно, все преимущества были бы на стороне индейских (канадских) лыж[259]. Как жаль, что у нас их нет с собой! Все же я уверен, что и вчера нам удалось пройти несколько миль, и я считаю, что не намного ошибусь, если буду считать, что за вчерашний и позавчерашний переходы мы сделали мили четыре.

Итак, значит, до 83° северной широты, и до земли, виденной Пайером, остается всего 11 миль.

Мы придерживаемся южного направления, почти на истинный юг, так как этот непрерывный восточный ветер, несомненно, относит нас к западу, а нельзя же допустить, чтобы нас пронесло слишком далеко на запад мимо земли. Теперь по ночам в спальном мешке становится чересчур жарко; сегодня ночью я так вспотел, что почти не спал».

«Вторник, 14 мая. – 14,1 °C. Вчера мы приятно отдохнули. После завтрака, когда мы собирались тронуться в путь, небо вдруг заволокло облаками и повалил густой снег. Не стоило и пробовать пробираться по отвратительному льду, какой лежал впереди. Я решил поэтому остаться на месте и заняться всякими мелочами, главным образом перегрузкой клади с березовых нарт на двое других, чтобы развязаться, наконец, с третьими нартами, для которых у нас теперь не хватало собак. На это пришлось затратить немалое время, но перегрузка во всяком случае была необходима, и мы, задержавшись на день, ничего, в сущности, не потеряли.

Деревянных частей этих нарт вместе со сломанными лыжами, палками и т. п. могло, по моим расчетам, надолго хватить для нашей походной кухни и сберечь таким образом керосин. Вечером разложили костер. Пустая жестянка из-под керосина была превращена в котелок и повешена над огнем. Сначала мы развели огонь у самого входа в палатку. Но вскоре вылезли наружу: во-первых, потому, что чуть было не сожгли палатку, а во-вторых, внутрь ее набралось столько дыма, что мы глаз не могли раскрыть. А было так тепло от костра и так приятно, черт побери, смотреть на него. И вот мы отнесли костер подальше на лед, где он не мог сжечь палатку и откуда дым не забирался внутрь ее. Но, увы, и удовольствие, и тепло удалились вместе с ним. Когда мы сожгли нарты почти целиком, а вскипятили всего один котелок воды, да вдобавок растопили чуть не насквозь всю льдину, на которой расположились, и, кроме того, потратили массу времени, я отказался от намерения готовить пищу на дровах. Мы предпочли снова обратиться к нашему милому другу – примусу; он был и остался не только верным слугою, но и приятным товарищем, который всегда шумит тут же, рядышком с тобой в палатке, когда лежишь в спальном мешке. Керосина на тот путь, который нам предстоит, по-моему, хватит. К чему же затевать лишнюю возню? Когда керосин кончится, у нас, я думаю, не будет недостатка в сале – медвежьем, тюленьем или моржовом.

Любопытно, что мы выиграли от перегрузки нарт? Наши нарты с каяками стали, правда, несколько тяжелее, но зато в каждые из них впряжено по шести собак – пока. В награду за наше терпение наступила великолепнейшая солнечная погода при совершенно ясном голубом небе. В нашей палатке теперь так тепло, что я весь в испарине. Можно подумать, что лежишь дома в летний день на солнцепеке. Сегодня ночью едва удалось уснуть от жары».