«Фрам» в полярном море

Я произвел также несколько опытов с одеждой. В особенности важно было выяснить, насколько подходящим костюмом для похода являлись наши толстые одеяния из волчьего меха. Постепенно я приходил к убеждению, что они чересчур теплы. Так, 29 ноября я записал: «Совершил опять прогулку на север в одежде из волчьего меха. Оказалось, что погода для этого слишком мягкая (-37,6 °C). Я вспотел, как лошадь, хотя шел без клади и очень тихо. А между тем ходить теперь, из-за темноты, довольно трудно, так как нельзя пользоваться лыжами. Не понимаю, когда же будет настолько холодно, что можно будет носить эту одежду». 9 декабря я вновь совершил в таком костюме прогулку на лыжах при температуре -41 °C. «Мы вспотели так, что сапоги на нас хлюпали, а ручьи, стекавшие по нашим спинам, могли бы привести в движение мельницу. Для этих костюмов погода все еще слишком теплая. Кто знает, будет ли когда-нибудь достаточно холодно, чтобы носить их!»

Разумеется, мы не раз испытывали также палатку и нашу походную кухню. 7 декабря я писал: «…вчера я разбил шелковую палатку, которой нам придется пользоваться в пути, и мы испробовали в ней наш аппарат для варки пищи. Повторные опыты показали, что мы можем за полтора часа изо льда с температурой -35 °C вскипятить 3 л воды и одновременно растопить 5 л воды, израсходовав на все около 120 г «снежинки».[206]

На следующий день мы за час вскипятили 2,5 л и растопили еще 2,5 л, потратив 100 г керосина. Вчера же мы сварили около 2 л превосходной овсяной каши и в то же время получили немного полурастаявшего льда и воды, затратив не больше чем полчаса и всего 50 г керосина». Значит, не так уж много горючего придется нам расходовать ежедневно.

Затем я принялся за всевозможные расчеты и сопоставления, чтобы подобрать наиболее рациональное продовольствие. В этом походе больше, чем когда-либо, требовалось, чтобы еда как для собак, так и для людей, будучи питательной и здоровой, весила в то же время не больше, чем абсолютно необходимо. Далее в списке нашего снаряжения я дам окончательные результаты моих изысканий по этому вопросу.

Предстояло еще взвесить и тщательно выверить научные приборы, а также позаботиться о многих других существенно необходимых мелочах, без которых в пути нельзя обойтись. От удачного сочетания всех мелочей во многом и зависит успех.

В этих приготовлениях проходила большая часть времени у нас обоих. Естественно, что занимались всем этим в течение зимы и многие другие товарищи. Мугста упорно работал над устройством саней, оковывал санные полозья металлическими пластинками, скреплял их и т. д. Свердруп шил спальные мешки и всякие другие вещи. Юлл был произведен в звание собачьего портного и в свободное от камбуза время по горло был занят сниманием с собак мерок, шитьем и пригонкой на них упряжи. Блессинг составил для нас небольшую и легкую аптечку, которая содержала самые нужные медикаменты, перевязочные материалы и тому подобные предметы, могущие понадобиться в дороге. Один из нас был занят копированием на легкой тонкой бумаге и в самой сжатой форме выдержек из нашего журнала и научных отчетов, так как я решил на всякий случай захватить их с собой. Скотт-Хансену, кроме того, было поручено приготовить необходимые для наших наблюдений таблицы, кривые хода хронометров и т. п. Помимо этого, он должен был составить полную карту нашего путешествия и проделанного до сих пор дрейфа. Я, однако, не мог слишком уж злоупотреблять его драгоценным временем, так как он должен был непрерывно продолжать свои научные наблюдения.

Обсерватория Скотт-Хансена

Нынешней осенью Скотт-Хансен значительно улучшил условия своей работы. Он сложил вместе с Йохансеном снежный обсервационный дом, напоминающий формой эскимосские снеговые хижины. Внутри у него в хижине было весьма уютно. С потолка спускалась керосиновая лампа, свет ее отражался белыми снеговыми стенами, получалось очень яркое освещение. Здесь без всяких помех можно было работать со всеми приборами, не опасаясь резких порывов ветра. Скотт-Хансен считал также вполне нормальной «погоду» внутри домика, так как ему удавалось поднять температуру до -20 °C с лишним и он мог без больших неприятностей браться за приборы голыми руками. Изо дня в день он неутомимо вел свои наблюдения.

Иногда Скотт-Хансена совсем ставили в тупик таинственные движения магнитной стрелки.