Франсиско Франко и его время

21 мая 1961 г. министр внутренних дел Р. Батлер и министр иностранных дел Британии лорд Хьюм нанесли официальный визит Мадриду. Отклики британской прессы были не столько благожелательными, сколько подробными до деталей, что служба информации испанского МИД подготовила специальный обзор [432], куда вошли только наиболее лестные для страны посещения высказывания. «Изоляция Испании: Мистер Батлер сказал, что это — позор», — так озаглавила статью о визите газета «The Guardian». Орган лейбористов «Daily Herald» посвятил событию четыре колонки: «Батлер сказал Испании: „Запад в вас нуждается“». «The Times» от 24 мая приводит такие слова британского государственного деятеля: «Испания так же присутствует в международной жизни, как и большинство стран, и это хорошо… Нелогично, что Португалия входит в НАТО, а Испания — нет». Еженедельник «Daily Express» поместил на первой странице фотографию Кастиэльи и британского министра и полный отчет о визите. В редакционной статье говорилось: «Мистер Р. Батлер объявил, что Испания должна быть принята в западный альянс. Большинство британского населения согласно с ним. Франко может быть диктатором, но он никогда не наносил вред британским интересам, в отличие от некоторых стран, с которыми мы поддерживаем теперь хорошие отношения». И ссылается на Германию. 31 мая вся британская пресса поместила сообщение, что на второй день визита лорд Хьюм встретился с Франко. Переговоры длились 70 минут, и это, по мнению официальных кругов Испании, — хороший знак [433]

. Следующий год был не менее благоприятным для европейской политики Испании.

4 июня 1962 г. Кастиэлья направил официальное послание М. Жюно, председателю комиссии по делам стран, не представленных в Совете Европы: «Согласно информации, полученной от посла Испании в Париже и консула в Страсбурге, мне стало известно, с какой энергией и объективностью Вы защищали дело Испании в Совете Европы. Выражаю мою благодарность Вам и всем, кто возвышает свой голос в организациях, определяющих будущее Европы» [434]. Но наиболее благожелательные известия для режима поступали из Парижа и Бонна.

23 октября 1962 г. Кастиэлья в письме послу Испании в Лондоне маркизу де Санта Крус сообщил самые обнадеживающие новости, которые стали известны от посла Швейцарии в Париже Солдати. На церемонии вручения верительных грамот де Голлю между послом и президентом Франции состоялась беседа. Зашла речь об Общем рынке и вступлении Англии в ЕЭС. Реакция генерала была очень живая: «Почему Англия? Скорее Испания. Преимущественное право за Испанией».

И вторая новость, сообщенная Кастиэльей: во время визита Лопеса Родо в Германию Эрхард заявил, что является противником выдвижения предварительных требований для вступления Испании в Общий рынок [435].

После визита Эйзенхауэра в Мадриде не сомневались в благожелательном отношении к Испании и Вашингтона. Для Франко то были дни триумфа. Коллективный пессимизм сменился эйфорией надежд на близкое свершение «испанского чуда». Перед ожидаемым «долларовым дождем» отступили на какое-то время даже извечные опасения, которые питал национальный сектор к конкуренции иностранных, в том числе американских капиталовложений. Особые надежды на дальнейшее укрепление испано-американских отношений порождал приход в Белый дом Дж. Кеннеди — первого президента-католика в истории США. Но именно период администрации Кеннеди был отмечен весьма серьезными трениями в отношениях Мадрида и Вашингтона, но не потому, что Кеннеди был католиком, а потому, что он был либеральным католиком [436]

. Дж. Кеннеди, действительно, публично неоднократно выражал недовольство франкистским режимом.

Громкую известность получили в свое время его слова, сказанные во время приема в Белом доме совершавшего свадебное путешествие принца Хуана Карлоса и доньи Софии летом 1962 г., которые можно было истолковать как проявление заинтересованности в уходе Франко.

Это было частное турне, однако, как отмечает сопровождавший принца Кальво Серер, в предвидении того, что Хуан Карлос мог бы стать будущим лидером Испании, Кеннеди проявил к нему большое внимание.

Вполне естественно, что во время встречи в Белом доме испанским гостям также был задан вопрос о будущем Испании. Из ответа принца следовало, что после Франко будет король. На это, как свидетельствует Серер, Кеннеди, уже умудренный полуторагодичным опытом пребывания у власти, ответил быстро и метко: «Да, но вся трудность — в переходном периоде» [437].

Антифранкистские настроения в США все еще были весьма ощутимы, и недавно назначенный посол Испании в Вашингтоне А. Гарригес, пытаясь рассеять то негативное отношение, которое проявляли к порядкам Франко администрация и общественное мнение, неизменно прибегал к такому аргументу: «Испанский режим является не тоталитарным, а авторитарным, и находится в процессе эволюции к конституционной монархии» [438].