Франсуа Вийон

Задолго до Вийона начал Дешан пользоваться и диалогами в стихах. Когда-то он сделал также портрет потомственного пьянчуги с «жалкими красными глазами», предвосхитивший вийоновский набросок попечителя Жана Лорана. Однажды, будучи больным, но не собираясь еще в ту пору умирать, Дешан, дабы посмеяться над своими современниками, изобрел прием пародийного завещания с соответственно варьируемыми в нем дарами. И вот, предвосхитив щедроты Вийона, оставил он францисканцам свои стоптанные башмаки, а королю Франции — Лувр. Опередил он Вийона и в наказе похоронить его на возвышенности, а также завещав пустой сундук или служанку.

А когда меня Бог приберет,Пусть кюре мою девку возьмет[113].

Вийон унаследовал эту золотоносную жилу и стал разрабатывать ее на свой манер. Перенял он у Дешана и тему завистливых языков, которые подаются в супе злословнам с приправой, составленной из всех ядов мира: купороса, квасцов, ярь-медянки, сулемы, мышьяка, селитры… Впрочем, это средство для сплетниц рекомендовал еще Жан де Мён:

Побольше языков колючих,Бесстыжих, ядовитых, жгучих[114]

Вийон явно находился под впечатлением этого образа «Романа о Розе», когда говорил про «языки жгучие, красные, гадючьи», а вот что касается рецепта похлебки, то его он создавал не без помощи Дешана. Однако почерк у них разный. У Дешана — хищная утонченность:

Вот из позеленевшей меди мискаС похлебкою из мяса василиска,Вот из гнилушек и лягушек суп…[115]

А вот почерк составляющего рецепт Вийона:

В слюне ехидны, в смертоносных ядах,В помете птиц, в гнилой воде из кадок,В янтарной желчи бешеных волков,

Над серным пламенем клокочущего адаДа сварят языки клеветников[116].

Ну а Ален Шартье, напротив, символизировал все то, что школяр Вийон отвергал, — придворное искусство с его стремлением к элегантности. Надо сказать, Вийон и не пытался притворяться. Он сознательно противопоставлял себя галантному поэту с его фантазиями. Чтобы поверить, что красивые слова излечивают от таких несчастий, как одиночество, нищета и болезни, нужно было иметь полный желудок и цветущий вид. Куртуазность излечивала лишь здоровых. Шартье в своей поэме «Безжалостная красавица» тоже кое-что отказал по завещанию:

Больным любовникам я радПожаловать для исцеленьяДар сочинения баллад…[117]

Вийон тоже не остался в долгу перед влюбленными, но в его завещании звучит нескрываемая горечь, причем даже в призыве молиться слышится язвительная ирония. Он предлагает несчастным влюбленным гротескный обмен: они должны будут помолиться за «бедного Вийона», а он откажет им кропильницу, наполненную слезами и плачами. Привычное подмигивание поэта здесь обнаруживается только в одном ироническом условии: дар перейдет к больным от любви любовникам лишь в том случае, если они не позабыли приобрести «Завещание» Алена Шартье. Иными словами: если Шартье при них, все будет хорошо.

Затем, измученным любовьюЛюбовникам, уткнувшим носВ стихи Шартье, к их изголовьюДарю кропильницу для слезС кропилом из увядших роз,Чтоб каждый в час ночной, бессонныйМолитву тихую вознесЗа упокой души Вийона

[118].

Исповедуя оптимистическое видение мира, Шартье подчеркивал взаимосвязь человеческих чувств и распределения ролей в обществе. Он считал, что душевное благородство зависит от благородства рода. Поэтому в своих балладах этот поэт благодати прославлял достаток, здоровье, удачливость. Бедность в его сознании ассоциировалась с пороком, причем пороком неизлечимым.

От быдла вечно жди беды.Не жалуй дружбой голытьбу…Не пыжься, как скоробогач.Хвали приятеля в гробуИ вместе с плаксами не плачь[119].

Вийон, будучи веселым малым, совершенно не похож на тот тип веселого человека, который импонировал Алену Шартье. Его взгляд на вещи был абсолютно пессимистичным, потому что он просто не располагал средствами, позволяющими смотреть на вещи иначе. Отчетливо этот пессимизм выразился в «Балладе истин наизнанку», где, пародируя Шартье, Вийон обличал отсутствие логики в мироздании. «На помощь только враг придет». Горький вывод человека, тщетно пытавшегося докричаться до людей из глубины своей тюрьмы. А честь воздают, лишь оскорбляя. И истину несет лишь ложь. Гордиться же стоит, только если ты фальшивомонетчик.