Французский ангел в кармане

– Завидую я этому Дубровину. Женщина хороша! Не то чтобы она была красавица, а… не знаю, как сказать. – Он вздохнул. – Я бы и сам влюбился в такую.

– Ты?

– Я! А что ты так удивляешься? Я, по-твоему, колода бесчувственная, «мент», да? – обиделся Гладышев. – Гожусь только на то, чтобы подсматривать, подслушивать и «бамбулей выписывать» кому надо! Спасибо, друг.

– Да я вовсе не…

– Знаю, знаю, – усмехнулся Виктор. – Ты думал, что я юный восторженный Ромео, или нет… принц из «Лебединого озера»!

– Ты преувеличиваешь, – возразил Георгий, и они оба рассмеялись.

Хохотали долго и от души, до слез. Потом снова пили коньяк, кофе, обсуждали детали дела. Георгий рассказал Гладышеву о Вике все, что знал сам. Потом они поговорили о Гридине и его фирме, о пропавших бумагах.

– Знаешь, что мне удалось узнать благодаря старым связям? – сказал Гладышев. – У Вики в квартире нашли крупную сумму денег в сумочке. Прямо в прихожей.

– Ну и что? Она по магазинам ходила, что-то хотела купить…

Гладышев отрицательно покачал головой.

– Очень большая сумма.

– Ну и что? – опять повторил Георгий. – Она хорошо зарабатывала, и я ей давал. Много давал, чтобы она ни в чем себе не отказывала.

– Все равно странно. Такую сумму носить с собой? И еще одно: деньги остались нетронутыми, как и все остальное в квартире. Значит, мотивом убийства было не ограбление.

– Как это? А вексель? А бумаги? Они же пропали из квартиры?

– Во-первых, никто не знает, откуда они пропали, да и пропали ли вообще. Это все из области предположений.

– Ну, ты совсем загнул! Как же не пропали, раз их нет?

– Вот именно. То, что их нет, еще не говорит о том, что они пропали!

– А о чем это говорит? – бестолково спросил Георгий. Он был не силен в логическом мышлении.

– Просто – что бумаг и векселя не нашли. Может быть, Вика сама отдала или продала их кому-нибудь! Откуда у нее такая сумма денег в сумочке?

– Зачем же ей такие неприятности самой себе устраивать? – удивился Георгий. – Не пойму я что-то…

– То, что мы с тобой чего-то не понимаем, говорит только о нашей способности сопоставлять факты, которая, очевидно, оставляет желать лучшего.

– Ага…

– Похоже, что больше всего в этой истории, не считая тебя, конечно, пострадал Михаил Маркович, – сказал Гладышев. – Это наводит на размышления. То, что ты встречался с Викой, вы оба скрывали. А то, что она работает бухгалтером в «Инвест-сервисе», знали все. Может, покопаться в окружении Гридина?

– Зачем? Ты что, думаешь, это Гридин?..

– Не торопись. Гридину это меньше всего нужно, но…

– Что?

– Знаешь, я давно заметил: если у человека начинаются неприятности, то стоит выяснить, что изменилось в его окружении. Появились ли новые люди? Или, наоборот, ушли? Я тут достал список сотрудников фирмы. Посмотри! Может, кого знаешь?

– Ну, ты даешь, Витюша! Ты что же, выходит, знал, о чем я с тобой говорить собираюсь?

– Скажем так: не знал, но догадывался. И соответственно подготовился, чтобы время не терять понапрасну. Очень я этого не люблю.

– Ладно, давай список.

Георгий углубился в изучение имен и фамилий сотрудников «Инвест-сервиса», в то время как Гладышев пил коньяк и рассеянно размышлял. Как оказалось, Георгий почти никого из служащих Гридина не знал, кроме юрисконсульта, работающего сразу на несколько фирм.

– Я с ним когда-то советовался по поводу одного дела. Толковый мужик. Можем поговорить. Я думаю, предлог найдется: скажу, что снова хочу с ним проконсультироваться за соответствующую плату. Думаю, он не откажет. Пригласим его в ресторан вместе. Он тебя не знает. Там, между делом, и заведем разговор о Гридине незаметно так, как бы невзначай…

– Можно и так сделать, а можно и по-другому. Все способы хороши. Ужин в ресторане с юрисконсультом не помешает, и я своими методами попытаюсь разузнать, кто из сотрудников недавно уволился, кто, наоборот, появился, ну и прочее…

– Ты думаешь, это что-то даст?

– Что-то… обязательно. А потом думать будем. Разгадка, она всегда тут! – Виктор постучал себя пальцем по лбу. – И в других местах ее искать – напрасный труд! Главное – не запутать самого себя.

Герда начала нервничать час назад. Она скулила, скребла лапами дверь, бегала из коридора в комнату, из комнаты в коридор, ложилась, вставала, подбегала к Лукьяну Макаровичу, смотрела пристально, требовательно.

– Чего ей надо? – недоумевал старик. – Вроде недавно гуляла. Опять, что ли, вести ее?

Герда – немецкая овчарка, которую дети оставили на попечение Лукьяна Макаровича. Они уехали на горнолыжный курорт, а собаку привели к старику, дали денег на корм, записали телефон ветеринара, чтобы вызывать в случае чего, и уехали. Герда была огромная, сильная, холеная, молодая, но смирная овчарка. Деду велели ее выводить без намордника, потому что она «и мухи не обидит». Это оказалось чистой правдой. Лукьян Макарович не знал с ней никаких хлопот, напротив, ему даже было веселее с Гердой. Она по утрам приносила ему в зубах тапочки, радостно виляла хвостом, когда он собирался с ней на прогулку, по вечерам лежала в ногах старика и смотрела вместе с ним телевизор.