Фрейд

У основателя психоанализа не было причин жалеть об этой поездке. Большинство из его более поздних жалоб выглядит надуманными, далекими от великодушия и даже от рациональности. Конечно, американская кухня – вода со льдом не в меньшей степени, чем тяжелая пища, – дурно повлияла на его и без того неважное пищеварение. Естественно, Фрейд был убежден, что пребывание в Соединенных Штатах явно обострило его проблемы с кишечником, и Джонс подыгрывал ему в этом. «Я искренне надеюсь, – писал он несколько месяцев спустя, – что ваше физическое недомогание уже в прошлом. Очень плохо, что Америка нанесла вам подлый удар своей кухней». Но Фрейд явно переоценивал неблагоприятное воздействие американской пищи, поскольку уже давно жаловался на пищеварение. Может быть, и причиной ухудшения его почерка стал визит в Америку? Даже верному Эрнесту Джонсу пришлось признать, что антиамериканизм мэтра «на самом деле не имел с самой Америкой ничего общего».

Фрейда в Соединенных Штатах в основном принимали сердечно, как люди, с которыми он встречался, так и пресса. В большинстве случаев к нему отнеслись с уважением. Заголовок в Worcester Telegram («Все собрались в Кларке… Люди с распухшими мозгами иногда улыбаются»), безусловно, представлял собой не лучший образец журналистики, но это можно считать исключением. Среди слушателей оказались люди, которые считали теории сексуальности Фрейда шокирующими, и газеты откликнулись на его четвертую лекцию, посвященную этой чувствительной теме, с подобающей краткостью и благопристойностью. Но у основателя психоанализа не было причин считать, что американская аудитория его игнорирует, не говоря уже о неприятии. Более того, ведущие американские психологи специально приехали в Вустер, чтобы встретиться с ним. Уильям Джемс, самый известный и влиятельный психолог и философ Соединенных Штатов, провел один день в Университете Кларка, послушал лекцию Фрейда и совершил с ним прогулку. Эта прогулка навсегда осталась в памяти основателя психоанализа. Джемс уже страдал от болезни сердца, которая годом позже сведет его в могилу. В автобиографии Фрейд вспоминал, как Джемс внезапно остановился, передал ему свой портфель и попросил идти вперед. Почувствовав приближающийся приступ стенокардии, он сказал, что догонит спутника, как только почувствует себя лучше. «С тех пор, – заметил Фрейд, – мне всегда хотелось и самому проявить такое же бесстрашие перед лицом близящегося конца жизни». Размышляя о смерти, что часто случалось с ним в последние годы, он нашел благородный стоицизм Джемса достойным восхищения и даже зависти.

Джемс следил за трудами Фрейда с 1884 года – тогда он обратил внимание на его совместную с Брейером работу по истерии, «Предуведомление». Теперь, проявив широту взглядов, с которой Джемс обычно относился к теориям, которые считал интересными, но неприемлемыми, он пожелал основателю психоанализа и его сторонникам успеха. Как профессиональный исследователь религии, поднявший опыт веры до уровня высшей истины, Джемс был полон сомнений относительно, как ему казалось, прагматичной и навязчивой враждебности Фрейда к религии. Однако это не ослабило его интерес к идеям психоанализа. Прощаясь с Эрнестом Джонсом в Вустере, он положил руку ему на плечо и сказал: «Будущее психологии принадлежит вашей работе». Джемс подозревал, что Фрейд «с его теорией сновидений регулярно hallucine[106]». Тем не менее он считал, что Фрейд «будет способствовать нашему пониманию «функциональной» психологии, которая и есть настоящая психология». Сразу после окончания конференции в Университете Кларка он писал швейцарскому психологу Теодору Флурнуа, что беспокоится по поводу «навязчивых идей» Фрейда, признавался, что никак не может принять теорию сновидений и отвергал как опасные психоаналитические представления о символизме. Тем не менее он выражал надежду, что Фрейд и его ученики «будут расширять свои идеи до самых дальних границ, чтобы мы смогли узнать, что они собой представляют. Они не могут не пролить свет на природу человека». Доброжелательное, но осторожное и слишком расплывчатое заявление.