Френдзона

Было и так довольно непросто, стоя по разные стороны кровати, смотреть друг на друга. Напряжение между нами буквально витало в воздухе, когда мы медленно потянули за края одеяла. Мы замерли, собираясь забраться в одну и ту же кровать, собираясь вместе спать, и больше у нас не было никакого прикрытия в виде ее болезни. Мы просто хотели этого. Я знал. И она это знала.

Огромные глаза Айви выделялись на изящном овале ее лица, а ее розовые губы приоткрылись и казались такими мягкими. Она посмотрела на меня нерешительно, смущенно. И на мгновение я испугался, что она спросит о том, в какую, черт побери, игру мы здесь играем, зачем я здесь? Так что я запаниковал и запрыгнул в кровать, заявив, что теперь у меня есть уникальное право на пульт дистанционного управления.

Это разрядило обстановку. И после короткого, но мучительного сражения за пульт, все снова стало идеально. Ну, кроме того факта, что пульт все-таки достался Айви.

Я тру свой сосок, который все еще горит от нападок безжалостных, щипающий пальчиков Айви.

- Знаешь, тебе повезло, что я не могу отплатить тебе той же монетой, - бормочу я.

- Если бы ты сделал это, то прямо сейчас держался бы за свои яйца. Из-за боли, - добавляет Айви многозначительно, потому что знает меня слишком хорошо.

- По крайней мере, я был бы удовлетворен, - говорю я. - Я говорил тебе, как сильно люблю твою кровать?

Айви бросает на меня косой взгляд, ее губы изгибаются.

- И почему же это ты любишь мою кровать?

Потому что в ней есть ты. Со мной.

- Потому что она королевского размера, - говорю я ей вместо этого, что в принципе тоже правда. - Чертовски великолепная кровать для здоровяков. Я могу даже лежать в ней так, что мои ноги не свисают с края. И как так женщинам удается найти лучшие простыни, одеяла и подушки и скомпоновать их вместе, создавая такой нереальный комфорт?

Айви усмехается, всецело понимая меня.

- Секрет в том, что мы внимательны к деталям, любим покупать больше одной подушки и тонкого одеяла, чтобы согреваться зимними вечерами. А по поводу размера, так сколько я себя помню, у нас дома все кровати были королевского размера. Уверена, папа покупает эти матрасы оптом.

Благослови господи ее отца.

- Предполагаю, твой рост около семи футов, так что тебе не грозит затеряться даже на самом большом матрасе.

- Ага. Папе нравится комфорт, и он думает, что его дочерям тоже не помешает кровать такого размера, - Айви теряется в собственных мыслях, кажись, ощущая счастье. - Когда мы были младше, я и Фи называли их "Кровать для Принцессы на горошине".

- У Принцессы на горошине была кровать из нескольких матрасов, достигавшая почти потолка, а не огромный матрас.

Айви приподнимает брови.

- И откуда вы знаете все эти сказки, мистер Грейсон?

- Моя мама читала их мне, когда я был маленьким мальчиком, - боже, я все еще помню звук ее голоса, когда она клала меня в кровать и рассказывала эти давние истории. Мои братья обычно устраивали веселье из этого ночного ритуала. Но меня это не волновало. У меня была мама, и она дарила мне такое чувство, будто я самый любимый мальчик на всем белом свете. В горле встает ком, и я провожу пальцами по идеально белым одеялам Айви.

Она молчит пару секунд, а затем наклоняется к моей руке.

- Спорю, ты был милым маленьким мальчиком.

Я толкаю ее локтем.

- А я спорю, ты была милой принцессой, - я могу представить маленькую Айви Мак, ее вздернутый носик и спутанные волосы.

- Такой же милой как чертова букашка, - Айви поднимает пульт дистанционного управления. Она переключает каналы, и я кричу "Стоп!" как раз в тот момент, когда она восклицает "Подозрительные лица. Да!"

Мы усмехаемся друг другу.

- Лучший фильм всех времен, - говорим мы хором.

Айви кладет пульт и хватает свой шейк.

- Я люблю работы Брайана Сингера, - говорит она. - И Джей Джей Абрамса. Уверена, мои трусики были бы мокрыми лишь от одной возможности поговорить с ними.

Так как "мокрые трусики" можно получить двумя способами, мой пошлый ум выбирает вариант, связанный с сексом. И образ влажной киски Мак. Откашливаясь, я осторожно поправляю член, размещая головку под широкой резинкой своих боксеров.

- Так тебе нравятся парни с большим умом, а?

Она кривит губы, но не отводит взгляд от экрана.

- С большим умом и не меньшим членом. Ага.

Я чуть ли не давлюсь, но все же мне удается не выдать свои эмоции, хотя на губах маленькой задиры Мак сейчас играет хитрая усмешка.

- Сладкая, - тяну я, словно мой член не стал еще больше секунду назад, - ты по сути только что описала меня.

Ее губы вздрагивают, и она наконец смотрит на меня. В ее глазах играют озорные искорки.

- О, верно. Я забыла о том, что у тебя большой... ум.

- И не забывай о моем большом члене, - прошу, не забудь о нем. Он так одинок. И так нуждается в заботе.

- Тебе позволено лишь дважды за ночь хвастаться своим членом, Грейсон, - говорит она невозмутимо, а затем оборачивает свои пухлые губки вокруг соломинки и посасывает шейк.