Фрэнни

- Что? - переспросил Лейн.

- Я сказала - знаю. Ты прав. Я просто не в себе. Не обращай на меня внимания.

Но Лейн никак не мог допустить, чтобы спор окончился не в его пользу.

- Фу ты, черт, - сказал он, - в любой профессии есть мазилы. Это же элементарно. И давай забудем про этих идиотов-ассистентов хоть на минуту. Он посмотрел на Фрэнни. - Ты меня слушаешь или нет?

- Слушаю.

- У вас там, на курсе, два лучших в стране преподавателя, черт возьми. Мэнлиус. Эспозито. Бог мой, да если бы их сюда, к нам. По крайней мере, они-то хоть поэты, и поэты без дураков.

- Вовсе нет, - сказала Фрэнни. - Это-то самое ужасное. Я хочу сказать вовсе они не поэты. Просто люди, которые пишут стишки, а их печатают, но никакие они не п_о_э_т_ы. - Она растерянно замолчала и погасила сигарету. Стало заметно, что она все больше и больше бледнеет. Вдруг даже помада на губах стала светлее, словно она промакнула ее бумажной салфеткой. - Давай об этом не будем, - сказала она почти беззвучно, растирая сигарету в пепельнице. - Я совсем не в себе. Испорчу тебе весь праздник. А вдруг под моим стулом люк и я исчезну?

Официант подошел быстрым шагом и поставил второй коктейль перед каждым. Лейн сплел пальцы, очень длинные, тонкие - и это было очень заметно, вокруг ножки бокала.

- Ничего ты не испортишь, - сказал он спокойно. - Мне просто интересно узнать, что ты понимаешь под всей этой чертовщиной. Разве нужно непременно быть какой-то б_о_г_е_м_о_й или помереть к чертям собачьим, чтобы считаться н_а_с_т_о_я_щ_и_м п_о_э_т_о_м? Тебе кто нужен - какой-нибудь шизик с длинными кудрями?

- Нет. Только давай не будем об этом. Прошу тебя. Я так гнусно себя чувствую, и меня просто...

- Буду счастлив бросить эту тему, буду просто в восторге. Только ты мне раньше скажи, если не возражаешь, что же это за штука - настоящий поэт? Буду тебе очень благодарен, ей-богу, очень!

На лбу у Фрэнни выступила легкая испарина, может быть, оттого, что в комнате было слишком жарко, или она съела что-то не то, или коктейль оказался слишком крепким. Во всяком случае, Лейн как будто ничего не заметил.

- Я сама не знаю, что такое н_а_с_т_о_я_щ_и_й п_о_э_т. Пожалуйста, перестань, Лейн. Я серьезно. Мне ужасно не по себе, как-то нехорошо, и я не могу...

- Ладно, ладно, успокойся, - сказал Лейн. - Я только хотел...

- Одно я только знаю, - сказала Фрэнни. - Если ты поэт, ты создаешь красоту. Понимаешь, поэт должен оставить в нас что-то прекрасное, какой-то след на странице. А те, про кого ты говоришь, ни одной-единственной строчки, никакой к_р_а_с_о_т_ы в тебе не оставляют. Может быть, те, что чуть получше, как-то проникают, что ли, в твою голову и что-то от них остается, но, все равно, хоть они и проникают, хоть от них что-то и остается, это вовсе не значит, что они пишут н_а_с_т_о_я_щ_и_е с_т_и_х_и, господи боже мой! Может быть, это просто какие-то очень увлекательные синтаксические фокусы, испражнения какие-то - прости за выражение. И этот Мэнлиус, и Эспозито, все они такие.

Лейн повременил и затянулся сигаретой, прежде чем ответить.

- А я-то думал, что тебе нравится Мэнлиус. Кстати, с месяц назад, если память мне не изменяет, ты говорила, что он п_р_е_л_е_с_т_ь и что тебе...

- Да нет же, он очень приятный. Но мне надоели люди просто приятные. Господи, хоть бы встретить человека, которого можно у_в_а_ж_а_т_ь... Прости, я на минутку. - Фрэнни вдруг встала, взяла сумочку. Она страшно побледнела.

Лейн тоже встал, отодвинув стул.

- Что с тобой? - спросил он. - Ты плохо себя чувствуешь? Что случилось?

- Я сейчас вернусь.

Она вышла из зала, никого не спрашивая, как будто завтракала тут не раз и отлично все знает.

Лейн, оставшись в одиночестве, курил и понемножку отпивал мартини, чтобы осталось до возвращения Фрэнни. Ясно было одно: то чувство удовлетворения, которое он испытывал полчаса назад, оттого что завтракал там, где полагается, с такой девушкой, как надо - во всяком случае, с виду все было как надо, - это чувство теперь испарилось начисто. Он взглянул на шубку стриженого меха, косо висевшую на спинке стула Фрэнни, - на шубку, которая так взволновала его на вокзале чем-то удивительно знакомым, - и в его взгляде мелькнуло что-то, определенно похожее на неприязнь. Почему-то его особенно раздражала измятая шелковая подкладка. Он отвел глаза от шубки и уставился на бокал с коктейлем, хмурясь, словно его несправедливо обидели. Ясно было только одно: вечер начинался довольно странно - чертовщина какая-то... Но тут он случайно поднял глаза и увидал вдали своего однокурсника с девушкой. Лейн сразу выпрямился и старательно переделал выражение лица - с обиженного и недовольного на обыкновенное выражение, с каким человек ждет свою девушку, которая, по обычаю всех девиц, ушла на минуту в туалет, и ему теперь только и осталось, что курить со скучающим видом да еще выглядеть при этом как можно привлекательнее.