Читаем Френсис Брет Гарт полностью

Брет Гарта называют певцом Калифорнии. Он действительно открыл для читателя этот богатейший солнечный край с его величаво дикой природой, суровыми трудовыми буднями и своеобразными человеческими характерами.

Калифорния, входившая ранее в состав Мексики, была одной из первых жертв капиталистической экспансии Соединенных Штатов Америки. В 1848 году, в результате захватнической войны, она была отторгнута от Мексики и присоединена к США. Завоевание Калифорнии совпало с открытием в ее недрах огромных запасов золота. Эта весть с ошеломляющей быстротой облетела всю страну. На Дальний Запад устремились десятки тысяч людей, которым мерещилась счастливая жизнь. Среди них были обездоленные, задавленные эксплуатацией трудящиеся, были также разного рода авантюристы и искатели легкой наживы. В Калифорнию хлынул поток иммигрантов из различных стран Европы и Азии.

Путешествие на тихоокеанское побережье Америки было сопряжено с невероятными трудностями. Путь пролегал через дикие прерии, безводные песчаные степи, покрытые снегами горные хребты Сиерра-Невады. Переселенцы страдали от голода, жажды и болезней. В романе Брет Гарта «Габриэль Конрой» с большой силой описана трагедия одного переселенческого лагеря, обреченного на голодную смерть в снежных сугробах Сиерры. Только самые сильные и выносливые люди добирались до цели. Отважные переселенцы бурного 1849 года образовали авангард огромной армии золотоискателей.

Брет Гарт появился в Калифорнии в 1854 году, в тот период, когда предприниматели-капиталисты восточных штатов еще не успели прибрать к рукам добычу золота. Центральной фигурой приисков был вольный старатель с «маркою и ковшом», в поте лица своего разрабатывавший свободный участок. Это был период расцвета старательской демократии, создавшей свой собственный кодекс общественного быта приисковых поселков. Старательская вольница начала пятидесятых годов почти не знала государственной регламентации. Она сама оберегала права своих граждан и жестоко карала нарушителей установленных ею порядков. Общее собрание поселка творило правосудие, приговаривая преступника к смерти или к изгнанию. В эти годы «а приисках редко применялся наемный и безусловно запрещался рабский труд. Такова была материальная основа самоуправления старателей.

Но вместе с рудокопами в городах и поселках обосновались всевозможные спекулянты, дельцы, торговцы, содержатели гостиниц и баров, быстро разбогатевшие за счет старателей.

Из них образовалась консервативная, буржуазно-мещанская прослойка, интересы которой защищали услужливая пресса, представители духовенства и чиновничества.

При сопоставлении мемуарной и исторической литературы, посвященной раннему периоду калифорнийского старательства, с рассказами Брет Гарта легко обнаружить, как тщательно он относился к фактической стороне своего повествования. Наблюдения писателя вошли в его произведения во всей их реалистической достоверности. Брет Гарт правдиво воспроизвел общий колорит и детали той необычной жизни, которую он наблюдал. Не случайно издатели Сан-Франциско были шокированы «безнравственностью» некоторых новелл, резкостью и «непоэтичностью» нарисованной им картины.

Излюбленные герои Брет Гарта — это в большинстве случаев отверженные буржуазным обществом люди, не нашедшие себе места в жизни. Это бездомные скитальцы, пришедшие в Калифорнию в поисках лучшей, счастливой доли. Хотя писатель почти никогда не рассказывает о прошлом своих героев, но их предыстория вырисовывается довольно отчетливо. Нетрудно догадаться, что они не могли примириться с порядками, царящими в восточных штатах. На золотые прииски их пригнала нужда и жажда разбогатеть, но герои Брет Гарта — люди вольнолюбивые и мужественные. Им чужды какие бы то ни было мещанские предрассудки, они инстинктивно враждуют с официальной ханжеской моралью, хотя их классовое самосознание весьма примитивно. Под грубой внешностью этих людей таятся огромные запасы неистраченной нежности, душевной отзывчивости и гуманности. Их жизненное поведение отмечено искренностью, в нем нет ничего показного и деланного.

Брет Гарт показывает своих героев в различных столкновениях с темными и косными силами реальной действительности. Эта тема находит свое воплощение уже в одной из его ранних новелл — «Млисс» (1860). Девушка-подросток Млисс — сильная, вольнолюбивая, мятущаяся натура, восставшая против злобной мещанской тупости окружающей среды. Млисс — дитя нужды, жертва гонений, враждует с господствующей моралью сытых. Жизнь, полная страданий, закалила ее характер — неистово смелый, правдивый, колючий и вместе с тем трогательно нежный. Ее протест принял форму стихийного бунтарства против традиционных норм буржуазно-мещанского быта. Млисс ненавидит воскресную школу — рассадник фальшивого благочестия и ханжества. Ей претят елейно-лицемерные проповеди преподобного Мак-Снэгли; она не верит в показную добродетель «бело-розовых» херувимчиков из богатых семей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разговоры об искусстве. (Не отнять)
Разговоры об искусстве. (Не отнять)

Александр Боровский – известный искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Русского музея. А также – автор детских сказок. В книге «Не отнять» он выступает как мемуарист, бытописатель, насмешник. Книга написана в старинном, но всегда актуальном жанре «table-talk». Она включает житейские наблюдения и «суждения опыта», картинки нравов и «дней минувших анекдоты», семейные воспоминания и, как писал критик, «по-довлатовски смешные и трогательные» новеллы из жизни автора и его друзей. Естественно, большая часть книги посвящена портретам художников и оценкам явлений искусства. Разумеется, в снижающей, частной, непретенциозной интонации «разговоров запросто». Что-то списано с натуры, что-то расцвечено авторским воображением – недаром М. Пиотровский говорит о том, что «художники и искусство выходят у Боровского много интереснее, чем есть на самом деле». Одну из своих предыдущих книг, посвященную истории искусства прошлого века, автор назвал «незанудливым курсом». «Не отнять» – неожиданное, острое незанудливое свидетельство повседневной и интеллектуальной жизни целого поколения.

Александр Давидович Боровский

Критика / Прочее / Культура и искусство