Фреон

– Ох ты ж, ё… – негромко выдохнул Фельдшер, который тоже не отрывался от бинокля. Сказал он это одновременно с громким, хлёстким щелчком, похожим на выстрел из крупнокалиберной винтовки. Просто кусок арматуры, висевший в воздухе, видимо, с места преодолел звуковой барьер, прежде чем глубоко вонзиться в сероватый бетон площадки. Из копны тряпья вдруг показалась багровая, в волдырях ручища, бюрер начал покачиваться. Я увидел, как из стенки ближайшего к нам строения начал большими кусками выкрашиваться бетон, а из пыли и разлетающихся камешков показался извивающийся, словно оживший, металлический пруток, через секунду оторвавшийся с хорошо слышным лязгом. Затем обломок арматуры плавно поднялся вверх и замер в воздухе, застыл и мутант-телекинетик.

– Чего он делает? – тихо спросил, почти прошептал «фримен».

– Сходи спроси у него. Может, тренируется, а может, просто дурью мается. Пойми этих уродов… странно, что он днём вылез. Интересно, один он там или целая кодла?

– А если грохнуть его? – предложил Ересь.

– Наверняка не положу. Первым выстрелом убить скорее всего не выйдет, а очередью – бесполезно. Эта скотина умеет пули останавливать…

Вдалеке снова сухо и громко треснуло, и на этот раз досталось ЗиЛу – машина качнулась, поднялся прорубленный арматурой капот, и на бетон с хорошо различимым звоном выпала какая-то деталь. Бюрер снова вытянул гноящиеся руки, и от упавшей вышки легко отломился большой кусок швеллера килограммов, наверное, под десять. Железяка тут же взлетела так высоко, что начала казаться просто соринкой на ровной серой пелене облаков.

– Что делать будем? – поинтересовался Фельдшер.

– Не знаю пока, – признался я. – Что делать, что делать… ждать. Или свалит карла по своим делам куда-нибудь далеко, или опять в бункеры залезет. Тогда отменяются наши исследования.

– Ясно… – проворчал «свободовец», снял рюкзак, вытащил из широкого бокового кармана ГП-30 и начал присобачивать его к своему автомату.

– Хиловат твой гранатомёт, приятель, против такого урода. – Я с сомнением глянул на усилия Фельдшера. – Осколками посечёт, но не насмерть. Проходили.

– Да я знаю, – кивнул «фримен», извлекая из другого кармана самодельный брезентовый «кошель» на пять гранат, вытащил серебристый цилиндрик ВОГ-25, аккуратно загнал его в ствол. – У меня тут другая мысль появилась. Можно рискнуть…

Уперев автомат прикладом в землю, «свободовец» долго целился, затем подствольник звонко хлопнул, и я увидел быстрый серый росчерк улетевшей гранаты. Бюрер тем временем обернулся на выстрел, и я разглядел в бинокль его широкую багровую морду, словно наспех слепленную из жжёной, в потёках и пузырях, пластмассы. Граната разорвалась в метре от него, гулко, сочно бабахнув и подняв облачко синего дыма. Бюрер хрипло взревел, схватился за глаза и начал вперевалку бегать кругами.

– Ну что, завалил? – спросил я. – Щас он очухается и в подвалы утечёт. Да ещё и выходы завалит…

– Погодь… оп-па! Смотри! Хана парню.

Я снова приложил к глазам бинокль. А молодец «свободный»… точно рассчитал. Напуганный неожиданным взрывом, получивший по морде осколками и скорее всего ослеплённый мутант бежал прямо в «плешь». Аномалию он почуял слишком поздно и, разогнавшись, уже не смог свернуть. Бюрера поволокло по плитам, и в его рёве больше не было боли и ярости – он завывал, как сирена на базе «Долга», пытаясь зацепиться ручищами за металлические петли, местами торчащие из бетона. Карла вопил всё громче, потом вдруг разом смолк и, громко лопнув, словно громадный бурдюк с требухой, растёкся тонким слоем, украсив площадку всеми оттенками сизого и красного.

– О как! Кто не рискует, тот живет на пенсию. – И «свободовец» начал снимать гранатомёт с автомата.

– Молодчина. А чего гэпэшку снимаешь?

– А… неудобно с ним постоянно таскаться. Нужен, скажем так, нечасто.

– Ништяк… здорово! Вот это я понимаю. – Ересь уважительно покосился на Фельдшера. – Не то что некоторые: «Не знаю… подождём… может, уйдёт». Тьфу, блин.

– Не. Не сработало. – Фельдшер аккуратно уложил снятый гранатомёт опять в рюкзак. – Ты эти дела брось.

– Сработает как-нибудь. В челюсть, – пообещал я, снова принимаясь исследовать в бинокль площадку и постройки. – У меня иногда возникает ощущение, что кое-кто просто мечтает получить по морде.

– Ты меня просто задрал уже! – прошипел сквозь зубы Ересь. – Может, на хрен тогда спасать было, если чморишь постоянно? Урод…

– Вы ещё подеритесь, – добавил Фельдшер. – Слушайте, может, хорош уже цапаться, раз в одной команде оказались?

– Это ты с ним в одной команде. А я у вас двоих заместо ходячей гайки, – огрызнулся Ересь.

– И чё ты предлагаешь? – спросил я спокойно, как мог. Ересь уже начинал временами не просто злить, а буквально бесить. Вообще без понятия парень, до сих пор, похоже, не врубается в свою ситуацию.

– Ты ведь в курсе, что мне просто деваться некуда. – Философ смотрел куда-то мимо меня. – Но ты очень ошибаешься, сталкерок, если думаешь, что я тебе всё это забуду или уважать начну.

– А мне не нужно твоего уважения, мародёр.

– Повтори, чё сказал… – Ересь сощурил глаза.