Фреон

– Е-му… хана! Всё-о! – сорванным хрипом остановил Остряк Рокера, метнувшегося на выручку другу, и я, оглянувшись, увидел, как Камыш при попытке подняться просто рухнул лицом на дорогу и уже больше не шевелился.

Когда и как свалился Кацо, никто не видел, но в глубокий погреб мы прибежали уже вшестером. Потерю заметили не сразу, так как все вповалку лежали на холодном земляном полу, хрипя и сморкаясь кровью, до белых кругов в глазах сжимая веки от невыносимой головной боли. Выброс кончился через двадцать минут… но я был уверен, что он длился несколько долгих, страшных часов, и когда последние раскаты грома утихли, когда прекратился назойливый «телефонный» вой в ушах, Рокер щёлкнул фонариком.

– Мужики… хана Кацо. Нет его с нами, – прохрипел он.

– И Камыша тоже Зона прибрала…

Остряк, скрючившись, сидел у картофельного ларя, набитого сгнившими до черноты овощами. Он молчал, обхватив голову руками, и Рокер тихонько ткнул его в плечо.

– Не зарубайся, мужик. Не ты виноват… кто ж знал, что машина накроется? Все под Зоной ходим. Сам знаешь, как оно тут бывает.

– Жалко ребят, – вздохнул ещё один, пока мне не знакомый парень в армейском камуфляже, который, кажется, и был водителем ЗиЛа. – Надо было по-моему. На лапу воякам дать, и все дела.

– Угу умный какой. Они тебя после за блокпост пропустят, а потом машину в клочья из пулемётов и посекут. Оно им выгодно… и бабки наши у них, и отпуска с поощрениями от начальства. Так что не трынди… всё правильно Остряк сделал.

И на этом все разговоры закончились. Никто не заснул до самого утра, сидя в углах воняющего гнилым картофелем подвала, слегка освещённого маломощным подвесным фонариком.

Утром мы увидели Камыша. Парень сидел, сгорбившись и низко опустив голову, на рассыпавшейся поленнице в нескольких шагах от погреба. На окрик он поднялся и неуверенной, шатающейся походкой двинулся к нам. Так я впервые понял, что у Зоны есть лицо… обвисшее, с полуоткрытым ртом, забитым хлопьями густой пены. У Зоны были глаза… бессмысленные, почерневшие, налитые кровью. Сама Зона в облике Камыша ковыляла к нам, бессвязно мыча и роняя слюну на грязную камуфляжную куртку.

– Камыш… братишка. Ты чего? – выдохнул Рокер, отступая назад, к погребу.

– Это уже не он, – глухо проговорил Остряк, доставая пистолет. – Зомби.

– Может… может, ещё нет, а? Антишоковое ввести, нейростимулятор…

– После Выброса? Нет, дружище, он мёртвый… как будто сам не знаешь.