Фрида

– Ты как маленькая, – крикнул Лоренцо. – Ничего не видно, мы пораним ноги!

– Я гораздо старше тебя, – отозвалась она и побежала, все быстрее и быстрее, вверх по светлой извилистой тропинке, ведущей в буковую рощу. Мимо пролетела сова, белая и неслышная, а вдалеке послышался долгий пронзительный крик, как будто маленький зверек попал в ловушку. Фрида повернулась.

– Скорее! Я знаю место, откуда мы сможем смотреть на твою Небесную Гончую.

Она бежала между деревьями, проваливаясь босыми ступнями в листья, влажные и мягкие. Впервые после Англии Фрида ощутила свободу, к которой так отчаянно стремилась. В порыве восторга она на несколько минут забыла о Лоренцо, словно осталась одна. Воздух, остро пахнущий грибами и землей, врывался в грудь. В волосах шумел ветер, и ей казалось, что она сейчас взлетит.

Лоренцо пробирался сквозь темноту у нее за спиной, ломая ветки, шелестя листьями и нещадно ругаясь.

– Я ничего не вижу, – прижав руку к груди и часто моргая, сказал он.

– Я хочу лежать в лунном свете! – воскликнула Фрида, бросаясь на землю и зарываясь спиной глубоко в листья. – Вот как нужно жить! Расскажи мне о звездах!

Он медленно, осторожно лег рядом с ней и прошептал:

– Мы лежим между небом и землей.

Затем его рука метнулась вверх.

– Вот она! Смотри, Большая Медведица.

На небосводе кружились звезды и висела круглая луна, большая и белая, точно огромная перламутровая жемчужина. Фрида повернулась к Лоренцо, уткнулась головой в его грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Он нашел ее губы и стал целовать так, как никогда раньше. То страстно, то нежно, то с яростной решимостью его язык проникал в самые дальние уголки рта, а руки зарывались в волосы, царапали шею, срывали крючки и пуговицы.

После этого она прошептала ему на ухо:

– Закопай меня в листья! Я хочу почувствовать себя цветком, корнем одуванчика.

Он стал набирать полные пригоршни листьев и укладывать на нее, похлопывая по ним, будто закапывал ребенка в песок на пляже. Продрогнув до костей, Фрида вырвалась на свободу, подбрасывая в воздух мокрые листья и смеясь от восторга.

– Теперь я знаю, что быть корнем одуванчика холодно! Лучше буду собой.

Лоренцо заключил ее в объятия, убрал волосы и поцеловал в шею.

– Я никогда никого не любил, кроме своей матери. Даже не знал, что умею так любить. Но тебя люблю все сильнее.

– Я хочу слышать это каждый день.

С минуту она лежала тихая и грустная. После Отто никто не говорил с ней так, как Лоренцо. Она не могла вспомнить, говорил ли что-то подобное Эрнест.

– Ты будешь напоминать мне об этом каждый день?

– Нет, – покачал головой Лоренцо. – Не могу. Английское воспитание. Но я точно знаю, что наша с тобой жизнь будет прекрасной.

Он погладил ее по волосам, извлекая сухие листья и травинки и бросая их в кусты.

– Если бы моя мать была жива, я бы не смог тебя полюбить. Она бы меня не отпустила.

Деревья тихо вздыхали на ветру. Фрида не хотела думать ни о его матери, ни о прошлом, ни об Англии. Она пообещала ему неделю медового месяца; поэтому приложила пальцы к его губам и сказала:

– Там, в глубине леса, есть охотничья лестница. Мы можем залезть на дерево и спать там. В детстве я обожала спать на деревьях.

– Правда?

Лоренцо потянулся за одеждой, которую сложил в аккуратную стопку.

– Не надо одеваться, – скомандовала она. – Иди за мной. Я тебя отведу.

– А как же… – Он ошеломленно уставился на нее. – А вдруг…

– Догоняй!

Фрида вскочила на ноги и побежала в глубину леса, отмахиваясь от колючих ветвей и длинных прядей плюща, свисающего с деревьев. За спиной слышались легкие шаги и недоверчивый смех Лоренцо. Они взобрались по охотничьей лестнице на дерево и сидели, свесив ноги с толстой ветки. Мимо лица пролетали мотыльки.

– Ты не замечала, как стремительно покрываются листвой буки? Словно не могут дождаться весны, словно должны обязательно быть первыми, – произнес Лоренцо.

– Нет, – удивленно ответила она. – Теперь буду замечать.

– Вот так я себя чувствую с тобой. У тебя великий талант к жизни.

Она улыбнулась.

– То же самое мне говорил Отто Гросс.

В голову закралась мысль, и Фрида искоса взглянула на Лоренцо.

– Тебе надо прочитать письма Отто ко мне. Это своего рода Священные Писания, безумные манифесты любви.

– Я их читал, – беспечно признался он. – Каждое сердце имеет право на свои секреты, но ты оставляла их на видных местах. Помнишь?

– Правда? Возможно.

Она услышала в своем голосе тоскливую нотку и подумала о миссис Эрнест Уикли, погрязшей в тайнах и загадках; ее больше нет. Правда, один секрет все же оставался.

Фрида моргнула и положила голову Лоренцо на плечо.

– Я бы хотела, чтобы так было всегда.

– Так и будет, – убежденно сказал он.

Его губы прикоснулись к ее шее, а пальцы нежно прошлись по обнаженному плечу. В эту секунду она почувствовала себя ближе к нему, чем к любому другому мужчине в своей жизни.

Он указал вдаль, где поднималась над краем земли светлая полоса.

– Смотри! На горизонте занимается яблочно-зеленый рассвет.

Фрида улыбнулась.