Читаем Фридл полностью

В многообразии красок, в сложных соотношениях цвета, света и тени художник видел ключ к тайнам Вселенной, откровение Мирового Духа – так некоторые романтики называли Бога, который представлялся им растворенным в природе.

«Мы не в состоянии выразить, как трогает нас каждый цвет, – отмечал друг Рунге, немецкий писатель-романтик Людвиг Тик, – ибо краски говорят с нами на более нежном наречии. Это Мировой Дух, и он радуется, что может дать понятие о себе тысячами способов, одновременно скрываясь от нас… Но тайная магическая радость охватывает нас, мы познаем себя и вспоминаем о некоем древнем, неизмеримо блаженном духовном союзе».

В Пантеоне учителей Иттена Рунге занимал верховное место. Мюнц и Иттен боготворили Рунге. Мюнц как искусствовед, Иттен как еретик. Он считал Рунге реинкарнацией Христа, который служил своему богу – цвету – и умер в муках в тридцать три года. Книгу Рунге с витиеватым названием «Шар цветов, или Конструкция соотношения всех смешанных цветов и их родственных связей, с приложением опыта выведения гармонии соотношения красок» Иттен называл «Евангелием от Цветов». Она была издана в 1810 году и оказала громное влияние на Гёте, что было особенно важно Иттену: он считал Гёте мерилом истины.

«Шар цветов…» он читал нам стоя, как поп перед приходом. Он расчертил специально для нас болванку глобуса. Полюса – это белый и черный, а вот экватор составлен из чистых красок. Меридианы – это светлые и темные оттенки каждого цвета, они проходят от черного полюса к белому через цветной экватор. А что же внутри? Иттен разрезал глобус ножом, и мы увидели на срезе, как разнообразные цвета поверхности шара постепенно меркнут в его недрах, сливаются в серую точку в центре сферы. Тут-то и есть начало и конец всех красок.

Серость же, образовавшаяся в центре, и есть Бог, или «Великое Ничто». Такое определение было дано еще в Средневековье мистиком Якобом Бёме, духовным наставником Иттена.

Философы, по мнению Иттена, слуги Учителей, не более того. Они преподносят Учителю умственные яства, как Бёме с его «Великим Ничто». Учитель практикует философию, но учит в материале.

Разделенные временем и пространством, мы все больше сближаемся с Иттеном. Он этого, конечно, не знает. Но я знаю. Он заразил меня Учительством. Вовсе не от тоски шьются эти длинные простыни – я передаю Хильде знания. Какое там! Иттен черпал из целого, я пригоняю друг к другу разрозненные лоскутки. Иногда, когда я в ударе, они собираются в красивый коллаж.

Чувственное восприятие картины – это бесконечно сложное переживание – трепетный полет с его страхом ощущения бесконечности: неопределенность направления, опасность падения, блаженство невесомости…

Так не закрывай сама себе путей к пониманию картины из-за отсутствия четкой мотивировки. Если бы ты не бралась учить своего приятеля, я бы не стала и говорить об этом. Понимание картины, возникнув, легко улетучивается. Лучше копить ощущения и ждать проверки опытом. Он или подтвердит их правильность, или будет отрицать их, или сформулирует по-новому. Это тот самый случай, который описывает Мюнц в связи с творчеством Рембрандта, или Марри, или Караваджо.

Твой приятель, вероятно, очень мил, но либо слишком молод, либо нетребователен к себе. Покажи ему «Ботанический сад» Клее. Сравни мазок Клее с его мазком – он слишком облегчает себе жизнь!

Может, и этого бы не стоило говорить… Все, закругляемся.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже