Фрилансер. Битва за будущее

— Бедная. Конечно, думай, копайся. Дальше себя всё равно не убежишь, и что-нибудь обязательно придумаешь.

Сильвия называла её дочкой, и таковой считала. Двоюродной, но дочкой.

— Мерче, если у тебя нет матери… — сказала она как-то в детстве, когда Мерседес начала кое-что в жизни понимать и задавать правильные вопросы. — Нет-нет, не возражай, знаю, как ты держишься за мысль о маме, как её любишь, но я не о родстве, а о функциональности. Функционально тебя некому поцеловать перед сном, некому выслушать твои сердечные волнения про симпатичного мальчика в школе, некому подоткнуть тебе одеяло, когда спишь, как и некому будет забрать твою пьяную тушку с выпускного. А эта сука Мария Луиза, которая МОГЛА таковою стать, предпочла направить на тебя штыки, поскольку ты «дочь дуры» и не должна получить столько наследства, сколько и близко не перепадёт её младшим. А раз так, ею для тебя стану я. Добровольно, понимая, что делаю. Иди сюда, обниму тебя…

Вот и сейчас она сидела у бассейна в новом саду и смотрела на солнце, заходящее за Кордильеры. Красиво — горы, пампа, шелест ветра… Настроение не то, что на нуле, но думать ни о чём не хочется. Кому-то хорошо — они встретили друг друга, и вместе, вопреки всему. Стив бы не бросил Сильвию, даже если бы клан тётушки не «поощрил» его. Нашёл бы выход. И она: «Я устала». Не «разлюбила», а «устала», и надо вдуматься, чтобы понять разницу. У неё пока слишком мало опыта чтобы осознать до конца, но, кажется, уже близка к этому.

— Мерче, дочка, могу присесть рядом?

— Конечно, — улыбнулась она подошедшей Сильвии. Та откинула соседний топчан в полулежащее положение, и прилегла, также смотря на краешек солнца, пока ещё выглядывающего из-за хребта. Какое-то время молчали. Да как раз пока диск солнца не скрылся. Наконец, произнесла:

— Рассказывай.

И она рассказала. Всё, как есть. Про то, что поняла, что полюбит, когда только увидела его, очнувшимся в каюте после вступительных испытаний. Стояла голая, как дура, не зная, о чём с ним заговорить. Как пыталась и быть вместе, и не быть. Как плюнула на все препоны после боя в школе, где они отстреливались в фонтане. И как он, наплевав на королевскую семью, пригрозил им, чтобы они не смели выгонять её на Землю, иначе полетит следом.

— А потом он выбрал Изабеллу… — Слёзы потекли из её глаз, и Мерседес поняла, так надо. Это катарсис, слёзы очищения. — Подарил ей колечко-артефакт, на который претендуют, считая своим, две династии…

Она говорила и говорила, и душившие слёзы вдруг кончились, высохли. И тяжесть, наваленная на грудь, не дававшая дышать с момента прилёта на Землю, куда-то исчезла. Она, конечно, где-то там оставалась — такое не может исчезнуть просто так… Но уже можно было дышать, а это прогресс.

— Ты «устала». Ушла. И нашла своё счастье. Я тоже устала, но я… — залепетала она

— Хочешь вернуться, — жёстко констатировала Сильвия.

— Я не уверена, что это правильно, забиваться в норку, — покачала она головой. — Но возвращаться…

— Попыталась удариться во все тяжкие, но не помогло? — понимающий покровительственный взгляд.

— Да. Но там… ОНИ. — Последнее слово произнесла с презрением.

— Знаешь, я ведь не девочка-припевочка, — произнесла Сильвия. — Я жива только потому, что держу язык за зубами, но на самом деле очень много чего интересного ЗНАЮ. — Её улыбка стала осторожной и загадочной, а выражение лица задумчивым. — Такое, что знать простым смертным, даже провинциальным аристократам, не положено.

Помолчали. Сильвия сощурилась, рассматривая погружающиеся в полутьму горы, подбирая слова.

— Мужчины они… Кобели, дочка. Они на самом деле все разные, но среди «разных» встречаются типажи, которые не пропустят ни одну сучку. И даже будучи женатыми, зная, что за связь на стороне «прилетит», заводят эти связи. И даже растят на этой «стороне» детей, полностью содержат, обеспечивают будущее. Много таких примеров знаю, минимум три из окружения Себастьяна, самые близкие люди. Я не о разовом перепихоне со служанками или контрактницами при заключении сделки, оргиях на переговорах с партнёрами, я именно про тех, у кого чувства, кто именно содержит любовниц, статус которых сильно повыше.

— Детей, которых он признаёт, этот мужчина, — кивнула Мерседес.

— Да. А мужчины редко признают детей от шлюх. Так скажи, чем отличается от них твой любвеобильный Хуан?

Она не знала, что на это ответить.

— Это гормоны. Гормональный фон. А ещё… Какое-то внутреннее устройство организма, что ли. Им это нужно, им скучно с одной, пусть даже безумно эту одну любят. И ты своему мальчику не безразлична, кого бы он сейчас ни трахал.

На такое осталось лишь вздохнуть и перевести на насущный пример:

— Ты тогда устала. И, я, кажется тоже…