Фритиоф, скандинавский богатырь. Поэма Тегнера в русском переводе Я. Грота

Стал петь он о Валгалле, о мзде за смерть в боях,О подвигах норманнов на суше и в морях.За меч бойцы хватались, и взор у них пылал,И прежнего быстрее кругом ходил бокал.

Весна. Ринг собрался на охоту.

Вот сама царица лова! Бедный Фритьоф, не гляди!Как звезда, она сияет на богатой лошади —

Это Фрея, это Рота, по еще прекрасней их;На главе убор пурпурный с связкой перьев голубых.Не гляди на светлы очи, не смотри на блеск кудрей!Дальше! стан се так строен, перси так полны у ней!Не любуйся на лилеи и на розы этих щек,Не лови ты звуков, сладких, будто вешний ветерок!

Фритиофа мучит грустное раздумье; он уже раскаивается, что увидел Ингеборгу. Между тем, вместе с Рипгом, он отстает от охотников, и усталый Ринг хочет отдохнуть; Фритиоф стелет на траве плащ, и Ринг преклоняется головою к его коленям. Демон искушения, в виде черной птицы, преклоняет Фритиофа убить спящего Ринга; песня белой птицы прогоняет искушение – Фритиоф далеко от себя бросает меч свой. Тогда Ринг признается ему, что его сон был притворный; он знал, что его гость не кто иной, как «ужас народов и богов» – Фритиоф.

Сед я, видишь; скоро, скоро под курганом буду я;Ты тогда возьми и край мой и жену: она твоя.Будь дотоле нашим гостем: я – второй тебе отец;Без меча, ты – мой защитник; нашей давней пре конец.

Жалеем, что место не позволяет нам выписать ответа Фритиофа, где он от всего отказывается и хочет ехать в море, на борьбу с бурями, на битвы, которые одни могут заглушить мучения его совести за сожжение храма Бальдера и утишить волнение его страсти. Это сама поэзия, – мрачная, гордая, могучая поэзия севера!

Ринг умирает, и народ, избирая Фритиофа опекуном его сына и правителем страны, требует, чтоб он женился на Ингеборге; но Фритиоф возвращается на родину, воздвигает новый, великолепный храм Бальдеру, узнает о смерти Гелга и, подходя к Гальфдану для примирения, —

«В сей распре, – с кротостью сказал он, – будет тот

Великодушней, кто сперва предложит мир».Тут Гальфдан, покраснев, совлек с руки своейЖелезную перчатку, и опять сплелисьДавно разрозненные длани; как скала,Надежно, крепко было рукожатье то!Старик тогда сложил проклятие с главыИзгнанника, – того, кто «Волком храма» слыл.

И в тот же миг явилась Ингеборга к ним,В наряде брачном, в горностаевом плаще,И девы шли за ней, как звезды за луной.В слезах она в объятья Гальфдана спешит,А он, растроганный, прекрасную сеструСклоняет к Фритьофу на грудь. И вот онаПред жертвенником руку предает тому,Кого от сердца любит, кто ей с детства мил.