Фронтовая юность

Во всех подразделениях проводились занятия по опознаванию самолетов. Комсомольцы и в этом деле принимали активное участие. Они разыскали в газетах и журналах снимки различных советских и немецких самолетов, сделали вырезки, наклеили их на листки картона. В итоге получились неплохие наглядные пособия.

Ни на минуту не забывали мы и об оказании помощи командирам в укреплении воинской дисциплины. Мне пришлось присутствовать на комсомольских собраниях, на которых рассматривались проступки отдельных членов ВЛКСМ. В одной из рот второго батальона, например, критиковали молодого бойца, комсомольца, за халатное отношение к оружию — он потерял диск. «Как же так получается, дорогой товарищ, — говорили ему. — Наш народ трудится не покладая рук, а ты не дорожишь тем, что он дает нам для разгрома врага. Скоро, наверно, пойдем в наступление. Как же ты будешь стрелять из автомата без диска?» В тот же день в роте вывесили боевой листок с остроумной карикатурой: догнав гитлеровца, незадачливый боец молотком заколачивал в него патрон. Парень сгорал от стыда.

День ото дня улучшалось идейно-политическое воспитание молодежи. Члены бюро организовали чтение речи Владимира Ильича Ленина на III съезде комсомола. А однажды в блиндаже вдруг зазвучал голос родного Ильича, записанный на граммофонную пластинку. Ленин говорил о жизни трудящихся после свержения власти капиталистов и помещиков, о необходимости соблюдения в армии самой строгой дисциплины. Особое внимание бойцы обратили на слова Ленина о том, что «Красная Армия создала невиданно твердую дисциплину не из-под палки, а на основе сознательности, преданности, самоотвержения самих рабочих и крестьян»[8].

Как выяснилось, пластинку с речью Ленина привез в полк комсомолец капитан Трофимов Михаил Васильевич, прибывший к нам на должность командира роты. Любопытна история этой пластинки.

Перед отправкой на фронт после лечения в госпитале Трофимов побывал в клубе одного крупного предприятия на комсомольско-молодежном вечере, посвященном встрече молодых рабочих с воинами-фронтовиками. Осматривая клуб, он зашел в помещение радиоузла и узнал, что в фонотеке хранится много пластинок с записями опер Чайковского, Римского-Корсакова, симфонических произведений Шостаковича, песен и других музыкальных произведений.

— Вот это богатство! — удивился капитан.

— У нас есть вещи уникальные, — сказал секретарь комитета комсомола и, взяв с полки один из альбомов, пояснил: — Здесь самая дорогая для нас пластинка. На ней записана речь Владимира Ильича.

— Все уже слушали? — поинтересовался Трофимов.

— Конечно.

— Не могли бы вы послать эту пластинку на фронт? Представляете: фронт, и где-нибудь в блиндаже солдаты слушают голос Ленина…

— Один я этого не могу решить, — сказал комсомольский работник, — надо посоветоваться с товарищами.

И за несколько минут до отхода поезда, на котором уезжал Трофимов, на перроне вокзала появилась группа молодежи. С ними был старик, опиравшийся на трость. Секретарь комитета вручил Михаилу пластинку, а его спутник — старый большевик попросил капитана передать фронтовикам:

— Скорее освобождайте нашу землю от врага. Пусть имя Ленина всегда будет в ваших сердцах, всегда помните заветы Ильича.

Комсомольцы полка хранили эту пластинку пуще глаза. Она обошла все подразделения, речь вождя и учителя трудящихся слушали бойцы всех отделений.

Во взводах и отделениях каждый день устраивались громкие читки газет. Конечно, все в первую очередь интересовались событиями на фронтах, героическими подвигами воинов. Глубокий интерес проявляли воины и к жизни тыла, подолгу беседовали о трудовых делах рабочих и колхозников. Все это вселяло в бойцов чувство гордости за нашу Родину, мобилизовывало на упорную учебу, совершенствование боевого мастерства.

Однако влияние бесед во многом зависело от того, как их проводили. Комсоргом одной из рот был бывший студент исторического факультета пединститута. Он помнил сотни событий из истории всех времен и народов, знал тысячи исторических дат, мог даже назвать любимые кушанья Людовика XVIII, рассказать о настроении Петра I перед Полтавской битвой. В беседах с воинами этот комсорг без устали, чаще всего совершенно некстати, приводил исторические факты, делал немыслимые сравнения. Как-то мне довелось присутствовать на одной из таких бесед. Не помню уж по какому поводу, но он вдруг начал во всех подробностях рассказывать о том, как был убит царь Петр Федорович. «К чему это?» — подумал я, но не стал вмешиваться, полагая, что парень сообразит, что несет околесицу и вернется к существу вопроса. Но он не переставал смаковать все перипетии придворной борьбы. Вначале бойцы слушали его с вниманием, но постепенно стали расходиться, то под предлогом подмены напарника, то по другим причинам. Наконец один из бойцов, улучив момент, задал вопрос:

— Скажи, пожалуйста, комсорг, где бы сапоги починить?

— Какие сапоги? — спросил он. — При чем тут сапоги?

— Как при чем? — нажимал боец. — В чем же я фрицев бить буду? Не босиком же.

— Об этом поговорим потом.

— Зачем потом? Сейчас говори.