Фронтовичка (СИ)

Мария. А вы где?

Нина Васильевна. Где только не работала! В шестнадцать лет ушла из деревни с одним узелком — даже трусов на мне не было. На шахте работала… Спала тоже на шахте — брезентом укроюсь — тепло… Потом портнихой… Теперь вот — у Марка Анатольевича — гардеробной заведую. (Поднимает с пола гимнастерку.)

Мария. Куда вы мои вещи?

Нина Васильевна. Воняют. В кладовку брошу.

Мария. Не надо!

Нина Васильевна. Почему?

Мария. Состирну в корыте.

Нина Васильевна. Их прожарить бы сначала или утюгом…

Нина Васильевна уносит форму в кладовку. Из-за шторки высовывается голова Марка Анатольевича: желтое лицо, обрамленное серебряной щетиной; он вращает красноватыми белками глаз.

Марк Анатольевич. Святое виденье!

Мария. Отвернись! 

(Закрывается тряпкой.)

Марк Анатольевич (исчезая за шторой). Нина Васильевна! Вы нас познакомите?

Мария (перешагивает корыто). Я сержант Небылица.

Марк Анатольевич. Кто ты? Сержант?

Нина Васильевна (протягивает Марии Петровне чистый халат). Надень, сержант. (Кричит в дальнюю комнату.) Галина, чаю хочешь?

Из-за шторки выходит полная женщина лет тридцати семи в цветастой кофте. Нервно заплетает косу.

Галина (недовольно смотрит, как Мария Петровна одевается). Можно и чаю. (Садится, ставит локти на стол.)

Марк Анатольевич. Я могу появиться?

Нина Васильевна. Выходите, Марк Анатольевич, милости просим!

Марк Анатольевич (разглядывает Марию). Вам прежний костюмчик больше к лицу, этот широковат.

Галина. Марк!!!

Марк Анатольевич. Говорю, что думаю.

Нина Васильевна. Чай-то кипит!

Галина. А что, кружек на всех хватит? (Смотрит на Марию.)

Нина Васильевна. Что уж, я всем чеплашек не добуду? (Все усаживаются за желтую скатерку.) Извините, Марк Анатольевич, сервизов не имеем, но вам все равно, в самую красивую посудину.

Марк Анатольевич (видит на столе фронтовую кружку). А можно мне в нее? Фронтовая кружка?

Мария. Фронтовая. Можно.

Нина Васильевна. Тогда Машеньке — в самую красивую! У меня сегодня большая радость — скоро сын возвращается. Это — его невеста. Посмотрите только! Матвей тушенки выслал, сахар, вот, берите. Еще часы фашистские и письмо.

Марк Анатольевич. Я на часики взгляну? Мария…

Мария. Петровна.

Марк Анатольевич. Мария Петровна, вы что, прямо с фронта?

Мария. Нет, не с фронта. Из госпиталя.

Марк Анатольевич. Серьезное ранение перенесли?

Мария. Ничего серьезного. Тиф. Если бы не тиф — вернулись бы с Матвеем вместе.

Нина Васильевна. Форму прожарим хорошенько…

Марк Анатольевич. И вы, такая хрупкая девочка, тоже убивали?

Мария. А что делать-то? Убивала.

Марк Анатольевич. А эту забавную вещицу — с фашиста сняли, которого он, или вы…

Мария громко разгрызает сахар, косится на Марка Анатольевича.

Марк Анатольевич.

 Извините, конечно…

Нина Васильевна. А медали, случалось?

Мария. Случалось.

Марк Анатольевич. Надо в честь большой вашей победы, Мария Петровна, организовать праздник. Поехали все ко мне! Я приглашаю!

Галина. А как же ваши соседи, Марк?

Марк Анатольевич. Соседей позовем тоже. У меня есть наливка, хлеб, консервации, соленья, мы все достанем, все порежем!..

Нина Васильевна. Что вы, Марк Анатольевич, к вам?

Мария. Никуда не поеду. Я выспаться хочу.

Марк Анатольевич. Очень жаль… А какие вообще планы на будущее? Куда определитесь?

Мария. На будущее?

Галина. У меня есть связи в литейном, могу определить, хоть жилье дадут.

Нина Васильевна. Что ты говоришь, Галина, какие связи! Туда всех подряд берут, даже немцев!

Галина. А какие-нибудь интересы, опыт, профессия у нее есть, кроме военных?

Мария. Есть. Танцевать люблю. Не успела закончить хореографическое училище…

Марк Анатольевич. Ничего себе! Я ведь директор Дома культуры имени Розы Люксембург! Да я вас с руками оторву! Какое ей производство! У нас танцевального кружка не хватает! Учебный год начинается, а у меня нет учителя по танцам!