Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

Ложечкин вернулся часа через два, да не один, с ним ещё две легковушки. Сначала фото делали – общие, бараков, потом с деталировкой – убитых, рядом их оружие. Затем за дело эксперт-криминалист взялся. Снимал отпечатки пальцев у бандитов для опознания. У солдат отпечатки не снимали, документы личные при них, да и начальство из зоны опознать сможет. Переписывали номера оружия, валявшегося рядом с убитыми. После отстрел сделают, определят по следам на пулях, из какого оружия кто убит был. Можно подумать, это что-нибудь изменит. На мёртвого уже дело не заведёшь и не осудишь. Эти порядки немного Андрея раздражали. А уж когда судмедэксперт трупы осматривать стал, вовсе смешно стало. Пальчики откатали, фото сделали, вполне достаточно, чтобы установить личность. По его разумению подогнать бульдозер или экскаватор, вырыть яму и сбросить туда трупы бандитов. А сверху закатать. Вот убитых солдат надо похоронить с почестями рядом с лагерем, где служили, или на городском кладбище. Они свою жизнь молодую отдали, чтобы город и страну от отребья очистить, за что им вечная слава.

Затем следователи прокуратуры место за столом в бараке заняли, за писанину принялись. От оперов объяснение – что да как? Андрей сразу показал, что начальник милиции за помощью в лагерь поехал. Капитан конвойный людей мало взял, план не проработал, отсюда потери. Следователь кивал, писал подробно. В конце потребовал сдать личное оружие для проверки.

– А что его проверять? В меня стреляли, я стрелял.

Но «ТТ» служебный отдал, как и Павел.

– Попрошу из города не отлучаться, – настоятельно попросил прокурорский.

А как операм отлучиться, если командировочные не отмечены? Не туристами в Вельск приехали, по службе. Но почти неделю в гостиничном номере после боестолкновения просидели. В городе только и разговоров об уничтоженной банде. Да если бы правду говорили, а то приукрасили, приврали, преувеличили. Получалось – едва не битва была, с обеих сторон трупов видимо-невидимо. А у бандитов целый грузовик денег захватили, хотя только чемодан был. Свидетелей или раненых с бандитской стороны нет, за исключением продавца Дуси. Так она пособница, ни в одном грабеже не участвовала. Однако в дальнейшем на суде срок получила.

Через неделю опер Евгений пригласил обоих к начальнику милиции. Ложечкин улыбался довольно. Служебная проверка его вины в гибели солдат не установила. Захват осуществляли конвойники, а оперативники помогали, тем более ни один опер даже ранен не был.

Ложечкин вернул служебное оружие московским гостям.

– За работу – быструю и качественную, большая благодарность. Думаю, для нашего оперативника Бакланова это хорошая школа. Вашему начальству непременно письмо напишу. Впрочем, о бое в лагере в Москве и так знают, прокурорские доложили. С обеих сторон потери большие, их не скроешь. Говорят, вас, Андрей Михайлович, Стрелком прозвали?

– Ну не я же себя назвал? Кстати, бандитов опознали?

– А как же? Вчера из столицы ответ пришёл спецсвязью. Который в грузовике, самый Первушин и есть, кличка Борода. Ефрейтор его завалил, к сержанту представлен.

Андрей рот открыл, сказать, что он стрелял, просто в руках его автомат был тогда, а не пистолет. Но говорить передумал. Пусть всё идёт своим чередом. Тем более ефрейтор действительно помог, парень толковый. Подучить бы только его и старшиной на сверхсрочную. Но это его дело.

– Как говорится – желаю!

Капитан поднялся, руки операм пожал.

– Давайте командировочные, отмечу.

Подпись поставил, печать приложил.

– Может, рыбалку вам организовать? – предложил он.

– По Москве соскучились, поедем!

Сыщики попрощались, направились в гостиницу за вещами. Голому собраться – только подпоясаться. Уже через полчаса были на железнодорожном вокзале. Поезда были только проходящие, набитые битком, билетов не было. С трудом приобрели билеты, и то в разные вагоны. Ни поговорить друг с другом, да и поесть не взяли. А в поезде вагона-ресторана не было. Роскошью считалось, ими комплектовались поезда дальнего следования, вроде Москва – Владивосток. Но всё же добрались. Ярославский вокзал встретил толчеёй и плохой погодой – ветрено, мелкий моросящий дождь.

– Ну что, Павел, до завтра.

– Да ты что, Андрей! Завтра же воскресенье. Отлёживаться и отъедаться будем. Я прямо оголодал в поезде, брюки болтаются.

Дома радостная встреча с женой. Обнял, приподнял, закружил.

– Осторожнее, медведь! Не забыл, что я в положении?

А внешне пока ничего не видно. За столом Андрей уминал всё. Мария удивлялась:

– Вас что там, не кормили?

Только после длительного отсутствия понимаешь, как дома хорошо! В повседневной суете, в спешке этого не ощущается.

Андрей выспался, потом гулять с Марией пошли. Соскучился он по столице. На ВДНХ сходили, полюбовались фонтанами, поели мороженого.

– А в ГУМе мороженое вкуснее, – заметила жена. – Кстати, на следующий выходной к маме надо съездить, я уже две недели не была.

– Обязательно.

– А ещё возьми на работе справку, сходи на узел связи. Я о телефоне говорю.