Фрунзе

«Заболевание Михаила Васильевича, как показало вскрытие, заключалось, с одной стороны, в наличности круглой язвы двенадцатиперстной кишки, подвергшейся рубцеванию и повлекшей за собой развитие рубцовых разрастаний вокруг двенадцатиперстной кишки, выхода желудка и желчного пузыря; с другой стороны, в качестве последствий от бывшей в 1916 году операции — удаления червеобразного отростка, имелся старый воспалительный процесс в брюшной полости.

Операция, предпринятая 29 октября 1925 года по поводу язвы двенадцатиперстной кишки, вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повело за собой острый упадок сердечной деятельности и смертельный исход. Обнаруженные при вскрытии недоразвития аорты и артерий, а также сохранившаяся зобная железа являются основой для предположения о нестойкости организма по отношению к наркозу и в смысле плохой сопротивляемости его по отношению к инфекции.

Наблюдавшиеся в последнее время кровотечения из желудочно-кишечного тракта объясняются поверхностными изъязвлениями (эрозиями), обнаруженными в желудке и двенадцатиперстной кишке и являющимися результатом упомянутых выше рубцовых разрастаний».

Вскрытие подтвердило диагноз, поставленный Михаилу Васильевичу: он действительно по всем показателям нуждался в хирургической операции.

«Резкое органическое сужение выходной части желудка (стеноз привратника), повторные кишечные кровотечения и наличие глубокой каллезной язвы, не поддающейся терапевтическому вмешательству, были и остаются прямыми показаниями к хирургическому вмешательству», — пишет Виктор Тополянский.

Но вскрытие не давало четкого ответа на вопрос: почему Фрунзе умер сразу после операции?

Владимир Николаевич Розанов был опытнейшим и талантливым хирургом, очень заботливо относившимся к пациентам. Столь же высоко оцениваются и его ассистенты, принадлежавшие к числу лучших хирургов страны. Так что сомнений в хирургической бригаде быть не может. А вот врач, дававший наркоз, по мнению специалистов, не имел достаточного опыта.

Алексей Дмитриевич Очкин — известный медик. Ему поставлен памятник во дворе Боткинской больницы. Московская публика знала его еще и потому, что он женился на сестре основателя МХАТа Константина Сергеевича Станиславского. В нашей семье профессора Очкина хорошо помнили. Он когда-то консультировал моих дедушку с бабушкой.

Почему же действия Алексея Очкина вызывают подозрения у исследователей? А вот почему: в январе 1920 года он был назначен главным врачом госпиталя им. Буденного в Первой конной армии.

«Скорее всего, Очкина привлекли к исполнению не свойственных ему профессиональных обязанностей по распоряжению инстанций, — пишет Тополянский. — Соответствующие инструкции мог привезти ему, в частности, его бывший командир Буденный, неожиданно возникший в его клинике утром перед операцией».

Но такие истории случаются только в авантюрных романах. Менее всего рубака Буденный годился на роль связного в таком деликатном деле. Да Семен Михайлович и не принадлежал к узкому кругу личных приближенных Сталина. Генсек его всегда поддерживал и защищал, но личного общения между ними было мало.

Кроме того — и это главное — Сталин в 1925 году — это не Сталин в 1937-м. И уж если ему хотелось от кого-то избавиться, так это не от Фрунзе, а от Троцкого. Однако к решению уничтожить Троцкого он придет через десять лет…

Через год после смерти Фрунзе его тяжело больная жена, Софья Алексеевна, покончила с собой. Остались двое детей — Татьяна и Тимур. Опекунами сирот ЦИК назначил наркома Климента Ефремовича Ворошилова, секретаря ЦИКа Авеля Сафроновича Енукидзе и близкого друга Фрунзе — Исидора Евстигнеевича Любимова.

Любимов был у Фрунзе членом Реввоенсовета Туркестанского фронта. После Гражданской войны его перевели в столицу заместителем председателя Моссовета. В 1932 году назначили наркомом легкой промышленности. 24 сентября 1937 года Любимова арестовали, через два месяца, 27 ноября, расстреляли. Одновременно расстреляли Енукидзе.

Дети покойного Фрунзе, Тимур и Татьяна, жили в семье Ворошилова. Климент Ефремович называл их фрунзенятами, заботился о них как о собственных детях.

Летом 1933 года отдыхавший за границей секретарь ЦИКа Авель Сафронович Енукидзе писал Ворошилову: «Мне бы очень хотелось что-нибудь привезти Тане, но не знаю что. Мне стыдно, что только я один из троих ничего не сделал для них как опекун».

Ворошилов ответил Авелю Енукидзе: «Ты спрашиваешь, как живут наши фрунзенята. Живут нехудо, растут, мужают. Таня уже вровень со мной. Тимур тоже вытянулся и будет, по-видимому, довольно высоким. Хорошо, что ты сам напомнил, что ребятам следовало бы кое-что купить за границей, это хорошо. Им действительно кое-что нужно купить.