Фрунзе

Врангель считал, что ставка лишила его успеха, не дав подкреплений: «Ободранные, изголодавшиеся и обескровленные войска подошли к Царицыну… Армия надорвана непосильной работой. Обескровленная, нищая и голодная, она сильна лишь своей доблестью, но и доблесть имеет свой предел — испытывать ее бесконечно нельзя».

Бои за Царицын носили упорный характер. Врангель жаловался Деникину, что его войска несут огромные потери. Врангель сумел взять город, только получив тяжелую технику: танки, бронеавтомобили и бронепоезда.

В ночь на 16 июня 1919 года Царицын атаковала ударная группа генерал-майора Сергея Георгиевича Улагая. Впереди он пустил четыре танка и три бронеавтомобиля: «Едва стало сереть, танки двинулись, давя проволочные заграждения, расстреливая бросившуюся в панике бежать неприятельскую пехоту. Следом за танками стремительно двинулась пехота…»

Врангель въехал в город как победитель и с вокзала сразу же отправился в собор. Его встретила огромная толпа. После молебна генерал обратился к собравшимся с короткой речью. Он обещал горожанам защиту и покровительство армии.

«Царицын, «Красный Верден», как называли его большевики, мы нашли в ужасном состоянии, — писал Врангель. — Всё мало-мальски состоятельное или интеллигентное население было истреблено, магазинов и лавок не существовало».

Прошедшей зимой в городе свирепствовали эпидемии, смертность была страшная, трупы сваливали в овраг. Весной трупы оттаяли и стали разлагаться, зловоние распространилось на несколько верст. Врангель приказал сформировать из пленных красноармейцев похоронные команды и засыпать овраг.

«Уже через несколько дней после нашего прихода Царицын стал оживать, — вспоминал Врангель. — Улицы наполнились народом. С левого берега Волги понавезли всякой живности и зелени. Продукты стали быстро падать в цене. Открылись ряд магазинов, кинематографы, кафе. Но имели место столь свойственные прифронтовым городам картины разгула тыла, скандалы и пьяные дебоши».

В общественном собрании Царицына один астраханский есаул вместе с другими офицерами устроили большую пьянку. Со стрельбой, битьем окон, посуды, да еще и столовое серебро пропало. Врангель распорядился отдать есаула, дебошира и пьяницу, под суд. Его приговорили к расстрелу. Пьянки прекратились.

Деникин на собственном поезде приехал поздравить Врангеля со взятием города. В Царицыне главком подписал знаменитую «Московскую директиву». Она начиналась словами: «Имея конечной целью захват сердца России — Москвы, приказываю…»

Двадцатого июня 1919 года Деникин обедал у Врангеля. Петр Николаевич провозгласил тост за здоровье главнокомандующего. Антон Иванович подчеркнул значение этого дня:

— Сегодня мной отдан приказ армиям идти на Москву. Он верил, что победа над большевиками не за горами. «Директива, получившая в военных кругах наименование «Московской», потом, в дни наших неудач, — вспоминал Деникин, — осуждалась за чрезмерный оптимизм. Да, я был тогда оптимистом. И это чувство овладело всем Югом — населением и армией. Оптимизм покоился на реальной почве: никогда еще до тех пор советская власть не была в более тяжелом положении и не испытывала большей тревоги… Все мечтали «идти на Москву».

Именно тогда пути Врангеля и Деникина разошлись. Генерал Врангель предлагал и дальше концентрировать силы на царицынском направлении, чтобы правый фланг наступающих добровольческих войск соединился с сибирской армией адмирала Колчака. И уже вместе брать Москву.

А Деникин требовал наступать на столицу через Курск, Орел и Тулу. Наступление Деникина продолжалось почти полгода и поначалу было очень успешным. 7 сентября 1-й армейский корпус генерала Александра Кутепова вошел в Курск, 30 сентября — в Орел. Казалось, дорога на Москву открыта. Но в этом историческом поединке Красная армия оказалась сильнее. Белые части остановились.

Деникин растянул фланги армии, распылил силы. Белые части захватили большие территории, удержать которые не смогли. А Красная армия, отбив наступление адмирала Колчака на востоке и заставив его отступить вглубь Сибири, обрела свободу действий и могла сосредоточить крупные силы на своем южном фронте. С этого момента началось отступление армии Деникина…

Врангель хотел сменить Антона Ивановича. Откровенно обсуждал отставку главкома с другими генералами.

«Из писем из Екатеринодара и от приезжающих оттуда лиц я знал, что в ставке мною очень недовольны, — вспоминал Врангель. — Генерал Романовский громко обвинял меня в «оппозиции» главному командованию… Не сомневаюсь, что значительную роль играли здесь секретные сводки и «информации наверх» пресловутого Освага…