Фуэте для олигарха

Впервые в жизни, поймал себя на мысли, что стал легкомысленным, словно влюблённый мальчишка. Но почему-то это его не пугало и так хотелось хоть раз отступить от своих же установленных незыблемых законов по жизни и стать просто, таким как все, простым и безбашенным, не просчитывать ходы заранее, а совершать спонтанные поступки. Отбросить свой лоск и дорогие костюмы в сторону, надеть как в прошедший выходной любимые джинсы и футболку. Самому сесть за руль машины и просто ехать в никуда на бешеной скорости под аккорды любимой музыки и бесконечно наслаждаться жизненными ощущениями и эмоциями, срывать поцелуи желанной женщины и сгорать от желания снова, когда она, наконец, будет рядом.

– Эльдар Станиславович, пристегнитесь, пожалуйста. Мы подлетаем, – нежный голосок стюардессы, раздался прямо над его головой.

Томашевский поднял глаза и, улыбнувшись, пристегнул ремень безопасности.

– Спасибо, Оля! – он снова повернул голову и посмотрел в иллюминатор. Заметив территорию аэропорта, попытался оставить в стороне свои радужные мысли и сосредоточится на предстоящей работе, которой сегодня у него было очень много.

****

Ева сидела на скамеечке в углу репетиционного зала и внимательно смотрела на занятия старших девочек в группе Оболенской. Стефания Павловна позволила ей остаться, потому что дядя пообещал заехать за ней сам после занятий, но пока, к сожалению, задерживался.

Она затаив дыхание смотрела на лёгкое кружение девочек в центре зала. Их завораживающие, почти неслышные шаги, отдающиеся лишь стуком по полу мысков балетных туфель, заставляли её неотрывно следить за грациозными движениями рук, одухотворённым выражением лиц и грациозными поворотами головы юных балерин.

Положив подбородок на колени, девочка, не отрывая взгляда, наблюдала за своим педагогом, за её личной пластикой и грацией, когда Оболенская показывала те или иные элементы техники на своём собственном примере. Ева полюбила эту женщину, едва увидела её на экзаменационном отборе, который устроили для неё в этой школе.

Необычайно строгая и красивая, Оболенская не вызвала у неё тогда неприязни, а напротив, околдовала настолько, что выполняя порученное ею задание, Ева старалась выложиться в полную силу, насколько могла, только ради того, чтобы попасть в группу к этому великолепному педагогу. И когда Оболенская произнесла вслух, что берет её, Еве показалось, что сердце её просто выпрыгнет из груди от счастья и радости.

Каждое занятие под руководством этой необыкновенной женщины было для неё подобно празднику, и даже если Стефания Павловна была излишне строга, она старалась не обижаться, а усиленно тренируясь дома, показать в следующий раз лучший результат и стать достойной того выбора, который в её пользу сделала Оболенская. Несмотря на то, что заниматься Ева стала гораздо позже остальных девочек, и результаты её труда были довольно скромными, она старалась, потому что ей хотелось, чтобы её преподаватель гордилась ею.

– Ира, держи спинку. И раз, и два… Катюша, ты не слышишь музыку и не хочешь работать в полную силу, а на конкурс лентяек не возьмут. И раз, и два… Арабеск… Яна замерла на месте! Молодец! Ножку тяни! Выше! Ещё выше! – Стеша медленно ходила вдоль стены и наблюдала за своими старшими воспитанницами, делая им многочисленные замечания.

Участники конкурса уже были утверждены руководством школы, но из этих шести с которыми она занималась дополнительно после основных занятий, она бы оставила только двоих. Только в этих двух девочках видела неуёмное желание трудиться без устали и танцевать. Четверо остальных ходили сюда только за получением сногсшибательной фигуры и осанки, чтобы разбивать сердца мальчиков. Именно за такими разговорами она застала этих юных нимф в раздевалке вчера после занятий.

Ловила себя на мысли, что, наверное, она неимоверно отстала от жизни, ибо в её время она ходила на занятия балетом, одержимая несколько другими идеалами. Помнила, как подобно Еве слышала музыку во всём, что её окружало, и однажды оказавшись на пшеничном поле в четырёхлетнем возрасте с мамой, когда та взяла её с собой на работу, долго кружилась по свежескошенной траве, расправив руки в стороны, чем вызвала улыбки на лицах всех присутствующих там женщин.

Но ей было всё равно. Пение птиц в вышине, шелест спелых колосьев пшеницы, тёплые потоки ветра, которые она пропускала сквозь свои пальцы и музыка, звучавшая в её голове, заставляли воспарить в небо и, слушая эту ведомую только ей мелодию, танцевать, не зная правил и техники. Просто кружиться, пытаясь посредством танца выразить то, что царило в её душе.

Долгий разговор с мамой вечером, её осуждение и строжайший запрет на обучение в балетной школе. Но когда спустя месяцы эти приступы танцевальной лихорадки не прошли, и всё повторилось вновь, но уже на море, когда Стефания кружилась, остановившись по щиколотку в воде на глазах у всех отдыхающих, мама сдалась, и небольшой кружок хореографии, который был единственным в их маленьком городке, принял её с распростёртыми объятиями.