Фуко

Взаимоотношения власти представляют собой дифференциальные отношения, которые определяют сингулярности (аффекты). Стабилизирующая и стратифицирующая их актуализация — это интеграция, операция, состоящая в прочерчивании "общей линии силы", в соединении единичностей, выстраивании их в линию, их гомогенизации, серийном расположении, конвергенции[9]

. Кроме того, немедленной глобальной интеграции не бывает. Бывает, скорее, множество локальных, частичных интеграции, каждая из которых соответствует определенным взаимоотношениям, определенным единичным точкам. Интегрирующие факторы, движущие силы стратификации образуют общественные институты: Государство, а также Семью, Религию, Производство, Рынок, даже само Искусство, Мораль… Общественные институты — это не источники и не сущности, и у них нет ни сущности, ни интериорности. Это практики, оперативные механизмы, которые не объясняют феномен власти, потому что они определяют ее взаимоотношения и довольствуются их "фиксацией" в воспроизводящей, а не производящей функции. Не существует и Государства, есть только огосударствление, и также обстоит дело со всеми остальными случаями. Следовательно, для каждой исторической формации следует задавать вопрос о том, что относится к каждому институту, существующему в этой страте, то есть какие взаимоотношения власти он интегрирует, какие взаимоотношения он поддерживает с другими институтами, и как происходят эти перераспределения от одной страты к другой. Здесь опять же речь идет о весьма разнообразных вторжениях, как горизонтальных, так и вертикальных. Если форма-Государство в наших исторических формациях захватила столько взаимоотношений власти, то произошло это не потому, что они являются ее производными; напротив, причина этого заключается в том, что процесс "непрерывной этатизации", весьма, впрочем, разнообразный в зависимости от конкретных случаев, произошел в системах педагогики, права, экономики, семьи, половых отношений и имеет своей целью глобальную интеграцию. В любом случае, государство предполагает взаимоотношения власти, но отнюдь не является их источником. Эту мысль Фуко выражает, говоря, что управление первично по отношению к государству, если под "управлением" понимать способность воздействия во всех ее аспектах (управлять детьми, душами, больными, семьей…)

[10]

. Если мы, отправляясь от этого, попытаемся определить наиболее обобщенный характер какого-либо общественного института, например, государства, то, похоже, он будет состоять в организации предполагаемых взаимоотношений между властью и управлением, которые являются молекулярными, или "микрофизическими", отношениями и располагаются вокруг тотальной инстанции: Суверена или Права — для государства. Отца — для семьи. Денег, Золота или Доллара — для рынка. Бога — для религии. Секса — для сексуального института. В книге "Воля к знанию" анализируются эти два "привилегированных" примера: Право и Секс, причем вся заключительная часть книги демонстрирует, как дифференциальные взаимоотношения своего рода "сексуальности без секса" интегрируются в спекулятивном элементе секса "как уникального означающего и универсального означаемого", который нормализует желание, осуществляя "истеризацию" сексуальности. Однако всегда имеет место нечто вроде того, что происходит в романе

Пруста: какая-то молекулярная сексуальность бурлит и рокочет под интегрированными полами.