Функция оргазма. Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии

В большинстве случаев это представление проявляется как кинестетическое ощущение состояния собственного тела. Оно, как правило, сопутствует представлению о туго надутом пузыре. Больные жаловались на "напряженность, от которой того и гляди лопнешь", "переполненность, от которой вот-вот разорвет". Они казались сами себе "раздутыми" и "растянутыми". Они боялись каждого вторжения в панцирь, окружавший их характер, как "укола". Некоторые говорили, что они боятся "растечься", "раствориться", потерять свою "опору" или "контур".

Они держались за жесткий панцирь, сковывавший их движения и позы, как утопающий за обломок корабля. Другие ничего не желали более страстно, чем "разрушиться". Здесь следует искать причины ряда самоубийств. Чем острее оказывалось сексуальное напряжение, тем четче выражались эти ощущения. Они быстро исчезали при преодолении страха оргазма, когда могла наступить сексуальная разрядка.

Тогда жесткие черты характера теряли свою выраженность, сущность человека становилась "мягкой" и податливой и одновременно гибко-сильной. Кризис любого удавшегося анализа характера наступает как раз тогда, когда мощные преоргастические ощущения сталкиваются с препятствиями своему нормальному ходу в виде мышечных судорог, обусловленных страхом. Когда возбуждение достигает высшей точки, оно требует разрядки, и судорога тазовой мускулатуры действует как нажатие на ручной тормоз при скорости в сто километров - все приходит в беспорядок. То же происходит и с больным в процессе выздоровления. Он оказывается перед необходимостью принять решение полностью отключить телесные механизмы торможения или снова впасть в невроз. Невроз - не что иное, как сумма всех хронически автоматизированных торможений естественного полового возбуждения. Все остальное, что было перечислено, является результатом этого исходного

нарушения.

В 1929 г. я начал понимать, что исходный конфликт, свойственный каждому душевному заболеванию (неразрешенное противоречие между стремлением к удовольствию и моральным запретом), коренится, с физиологической точки зрения, в мышечной структуре. Душевное противоречие между сексуальностью и моралью проявляется в биологической глубине организма как противоречие между возбуждением удовольствия и мышечной судорогой. Мазохистские позиции приобрели большое значение для формирования сексуально-экономической теории неврозов: они показывают это противоречие в чистом виде. Неврозы навязчивых состояний или истерии, при которых с целью избежать оргастического ощущения ему противопоставляются страх или конверсионные симптомы, в процессе выздоровления регулярно проходят мазохистскую фазу страданий. Это происходит в том случае, когда страх перед половым возбуждением ликвидирован уже настолько, что он может быть направлен на преоргастическое возбуждение в гениталиях. При этом, однако, не допускается кульминация

возбуждения без торможения, то есть без страха.

Кроме того, мазохизм стал центральной проблемой массовой психологии, и осмысление явления мазохизма приобрело важнейшее практическое значение. Миллионы трудящихся испытывают тяжелую нужду. Немногие властители господствуют над ними и эксплуатируют их. В форме различных патриархальных религий мазохизм как идеология и образ действия процветает подобно сорной траве и душит любые естественные притязания к жизни. Он держит людей в состоянии глубокого смиренного терпения. Он обрекает на неудачу их попытки рациональных совместных действий и наполняет их страхом перед ответственностью за собственное бытие. Из-за этого потерпели неудачу самые лучшие стремления к демократизации общества. Фрейд объяснял хаотическое и катастрофическое состояние общественных отношений влечением к смерти, якобы свирепствовавшим в обществе. Психоаналитики утверждали, что массы мазохистичны в силу их биологической природы. Некоторые говорили, что наказывающая полиция была естественным выражением биологического массового мазохизма. И действительно, люди повинуются авторитарной власти так же, как индивид - могущественному отцу. Но так как бунт против диктаторского авторитета отца считался невротическим поведением а приспособление к созданной им системе и требованиям нормальным, то против этих воззрений требовались два доказательства.