Функция оргазма. Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии

Если достигнуто освобождение от страха застоя, то налицо все шансы возникновения свободно текущей энергии, а с ней - и генитальной потенции. Спорным был лишь вопрос о том, установлен ли с осмыслением явления характерологического панциря и последний источник душевной энергии. Я сомневался и оказался прав. Техника анализа характера была, несомненно, существенным прогрессом в деле преодоления закостеневших неврозов. Акцент делался теперь не на содержании невротической фантазии, а на энергетической функции. Поскольку так называемое основное психоаналитическое правило "говорить все, что приходит в голову" было в большинстве случаев невыполнимо, я покончил с зависимостью от него, превращая в исходную точку анализа не только то, что сообщал больной, но и вообще все, о чем он говорил, в особенности характер

сообщения и молчания. Откровенны были и молчавшие пациенты, и они выражали нечто, поддававшееся разгадке и преодолению. Вопрос о том, как действовать, я еще ставил рядом с вопросом о том, что

делать в соответствии со старой фрейдовской техникой.

Я уже знал: это самое "как", форма поведения и сообщений имели гораздо более существенное значение, чем то, что

рассказывал больной. Слова могут лгать, форма их произнесения не солжет никогда. Она является непосредственным проявлением характера, которое человек не в состоянии осознать. С течением времени я научился понимать саму форму сообщений как непосредственное проявление неосознанного. Убеждения и уговоры, адресованные больному, теряли значение и вскоре стали излишними. То, чего больной не понимал спонтанно и автоматически, не имело и терапевтической ценности. Характерологические позиции должны были пониматься спонтанно. Интеллектуальное понимание неосознанного уступило место ощущению собственного выражения. Уже много лет мои больные не слышали психоаналитических терминов. Именно поэтому они и лишались возможности скрывать аффект за словом. Пациент больше не говорил о ненависти, а чувствовал ее и мог от нее избавиться, гели я правильно осуществлял ликвидацию панциря.

Нарциссистские типы считались непригодными для аналитического лечения. Благодаря разрушению панциря стали доступны для лечения и эти пациенты. Я мог зарегистрировать случаи лечения таких тяжелых характерологических нарушений, которые тогда считались недоступными для воздействия обычных методов6

.

Перенесение любви и ненависти на аналитика теряет свой присущий ортодоксальному психоанализу академический характер. Оно становится чем-то другим, нежели просто разговорами о детской анальной эротике или воспоминаниями о соответствующих ощущениях. В этой ситуации не надо было ни убеждать, ни уговаривать. В конце концов мне пришлось освободиться от академического отношения к больному и сказать себе, что я как врач-сексолог отношусь к сексуальности так же, как терапевт - к соответствующим внутренним органам. При этом я обнаружил серьезное препятствие в работе. Оно состояло в правиле, применявшемся большинством аналитиков и заключавшемся в необходимости для больного соблюдать воздержание во время лечения. Как же в этом случае можно было понимать и устранять генитальные нарушения, которыми он страдал?

Эти технические детали, подробное изложение которых можно найти в моей книге "Анализ характера", я упомянул не по причинам технического свойства. Я хотел бы охарактеризовать только изменение основной позиции, которое позволило мне открыть у моих выздоровевших пациентов принцип сексуального саморегулирования, сформулировать и использовать его в последующей работе.