Фунт лиха с изюмом

– Согласен, что талант. Мне бы так… Сто любовниц и все дружат, – пошутил Мартин и получил от нее удар головой в грудь.

Время тянулось невыносимо долго.

Наконец дверная сворка распахнулась и показался Кузьма Иванович. Мартин и Яна вскочили ему навстречу. Кузьма Иванович снял одноразовую хирургическую шапочку и заодно вытер ею пот.

– Ну, как он? – ринулась к нему Яна.

– Пока не очень. Все решат эти сутки. Если отек мозга спадет, то это пятьдесят процентов успеха, если нет, то прогноз неблагоприятный. Черепно-мозговая травма в затылочной области, там, где свод черепа, очень опасная. По большому счету то, что он после такого удара выжил, это уже чудо… новогоднее.

– Что-то нужно? Лекарства? Консультации? Оборудование? – спросил Мартин.

– Ничего не требуется. У нас всё есть. Я сделаю, что возможно, а дальше надо полагаться на божью помощь.

– А к нему можно? – спросила Яна.

– Пока нет, он в коме. А вот мужская физическая сила нужна. Мартин, поможешь?

– Что нужно сделать?

– Помоги аппарат осторожненько подвинуть. Тяжелый, как черт.

– Так я готов, – кивнул Мартин. И повернулся к Яне: – Подожди меня здесь.

– Я в морг загляну, – сказала она.

Мартин и Кузьма Иванович понимающе переглянулись.

– Кто о чём, а вшивый о бане, – тихонько заметил Мартин, и двери реанимации за ними закрылись.

Яна надела пуховик и отправилась знакомой дорожкой к низкому, одиноко стоящему зданию. Она нажала на звонок. Потом еще раз. Ответом ей была тишина. Она потянула на себя тяжелую металлическую дверь, и та неожиданно открылась. Яна вошла.

В нос сразу же ударил едкий запах формалина и еще чего-то гадкого. Она услышала возбужденные мужские голоса и двинулась на них.

Картина, развернувшаяся перед ее глазами, поражала воображение и была достойна кисти голландского средневекового художника. За перевернутым ящиком, накрытым газеткой, уютно сидели трое мужчин и пили водку. Еще одна бутылка, уже пустая, валялась на полу. На импровизированном столе присутствовала недурная закуска в виде испанских оливок, швейцарского сыра и финского сервелата. Олег Адольфович пытался поймать в банке маринованный огурчик, но тот упорно ускользал от его пальцев. Сахаров давал ему дельные советы, к которым Олег Адольфович изо всех сил пытался прислушаться. Третий собутыльник был Яне незнаком, она впервые его видела. Он сидел у стены, откинув голову назад, и пытался не заснуть.

– Вы что, с ума сошли?! – разозлилась Яна. – Между прочим, еще рабочий день не кончился.

Олег Адольфович с трудом сконцентрировал на знакомом лице мутный взгляд.

– Яночка! Это ты? Какая радость! Господа, это Яна! Прошу любить и жаловать! Наверное, ей опять нужна наша профессиональная помощь.

– Олег, это тебе нужна профессиональная помощь! Ты совсем ум потерял? Витольд! Сколько дней вы пьете?

– Праздники… – туманно ответил Витольд Леонидович, грациозно пытаясь закинуть ногу на ногу, правда, у него это не очень получалось.

– Прекратите квасить! Еще и третьего себе нашли алкоголика! На троих соображают теперь! – Возмущению Яны не было предела.

Третий, неизвестный Яне мужчина, встал и козырнул ей, словно был бравым гусаром. Но не удержался на ногах и завалился на бок.

– Что за инси… инси… Что за клевета? Меня пригласили как эксперта! Друзья, кто эта злая женщина? – спросил он.

– Она и есть отравленная, – пояснил ему Олег.

– Ого! Еще немного, и она бы точно стала вашей клиенткой. Хорошенькая…

– Не поверите, но появилась еще одна жертва. Женщина. В ее крови тоже вещество, что и у меня, – объяснила Цветкова цель своего визита. – Так по какому поводу банкет?

Олег Адольфович рывком поднял стоящего на четвереньках собутыльника на ноги и представил:

– Сергей Николаевич Айрин – профессор, биолог, академик, человек мира.

Сергей Николаевич в своем сильном алкогольном опьянении почему-то всё время делал какие-то резкие движения головой, как сейчас, например, резкий кивок, от которого начал снова заваливаться.

– Человек мира, – эхом повторила Яна. – И что он тут делает?

– Привлечен к ответственной миссии…

Сергей Николаевич снова сделал над собой усилие, чтобы не упасть.

– Знаете ли вы, дитя мое, что такое… – он заплетающимся языком выдал на латыни такое, что Яна не выучила бы и за несколько месяцев. – А проще говоря – Дьявольское копытце? – спросил он.

– Нет, не знаю, – честно ответила Цветкова. – Может, это копыто лошади, на которой скачет дьявол?