Фунт

Рустам выключил телефон. Владимир Владимирович тут же перестав зевать, уставился на полковника.

— Объявились кролики, — сказал, смеясь, Рустам. — Не поверите, в 9-30 они заказали объявление по Ярославскому вокзалу с просьбой Микки Маусу подойти к кассе номер два.

— Микки Маус? — не понял Владимир Владимирович.

— И ключ мы нашли, — продолжал смеяться полковник. — На втором месте в нашем рейтинге был рисунок Микки Мауса на боксерской груше с надписью «Ярвок». Молодцы кролики. Блин, на «Ярославском» батальон ваших ментов. Только и делают, что за ручку ходят и милостыню просят. Наши кролики там все утро активно бегали. Их 10 человек опознало. Короче, я побежал. Найдем мы этого Микки Мауса, клянусь утконосом Перри.

— Рустам, — остановил уходящего полковника Владимир Владимирович, — если вы найдете Эгга, то никаких действий. Только слежка. Что бы он ничего не заподозрил.

— Я помню. Будем ждать указаний свыше.

Электричка была полупустой. Сера и Лиза сели на свободную скамейку.

— Я волнуюсь, — сказал Сера, нервно крутя в руках телефон. Они только отъехали от Ярославского вокзала.

— С чего? — спросила Лиза.

— Микки Маус и есть Эгг, а Эгг — это мифический персонаж. А до мифических персонажей электрички не ходят.

— Может быть он не Эгг, а очередная подсказка.

— Мой папа — последняя подсказка. А этот бомж — Эгг. Может быть, через час я смогу увидеть и потрогать смерть Которы. Хрупкий предмет, который может изменить этот мир за одну секунду. Я вырос на этой ерунде и она для меня всегда была в прошедшем времени. А теперь метнулась в будущее. Бомж. Это выше моего понимания. Во главе пирамиды олигархов стоит бомж. Интересно, знал ли папа про это? Все знали, что Эгг — необыкновенный человек, но что б насколько.

— Мне до сих пор кажется, что ты меня разыгрываешь. Я сначала думала, что ты так меня соблазняешь. А сейчас вроде уже соблазнил, а чушня не прекращается. Но я все равно не удивлюсь, если вдруг начнут стрелять из гаубиц, электричка взлетит за облака и вбежит Валдис Пельш с букетом гладиолусов. «Программа Розыгрыш!»

— Хорошо бы, — согласился Сера.

Они проехали пару остановок.

— Хочешь послушать мои песенки? — спросил Сера.

— Давай, — обрадовалась Лиза.

— Только похвали потом, а то я нервный.

Сера достал из сумки наушники, воткнул их в телефон, несколько раз тыкнул в экран и отдал наушники Лизе. Лиза тут же их вставила в уши. Сера нажал на “play”. Заиграла песня. Звук был необычным. С одной стороны, ударные ухали по стандартной схеме, но остальные инструменты были аранжированы очень сложно — со сбивками ритма, продуманной инструментовкой и отсутствием звуковых петель. Потом начался припев:

— Линия фронта/Потно и плотно/Делит кого-то/Брысь, беззабота. — прорычал мрачный низкий голос. То, что хрипит Сера верилось с трудом, но это был он. Затем началась читка:

— Мраморные рельсы издают характерные визги/Мраморное сердце разбивает визги на брызги/Прочность характерна для некрологов и некрополей/Только точный удар в точную точку превращает эту прочность в утопию…

Слов было много. Они были сложно зарифмованы. Смысл песни то появлялся, то исчезал. Припев повторился раз 20. Песня закончилась. Лиза посмотрела на Серу. Ее друг напрягся. Лиза улыбнулась.

— Ну и ладно. Отдай? — нахмурился Сера и стал отбирать наушники. Лиза сопротивлялась.

— Мне понравилась, — несколько раз повторила она, но Сера ей не верил. Силы были не равны. Парнишка отнял наушники. Возникла пауза. Сера еще раз посмотрел на Лизу.

— Только не говори, что тебе понравились дудочки, — сказал Сера.

— Мне понравился «Ум-ум», но дудочки тоже хороши. Ты сам такой звук придумал? Я не слышала похожего.

— Правда, понравился? — перестал хмурится Сера. — Я два месяца аранжировку делал. Пришлось чуть потырить у Пуччини, но сегодня тырить у Пуччини, это все равно, что сочинять самому. Я сам доволен звуком. А что насчет самой песни?

Лиза отвела взгляд.

— Молчи тогда, — сказал Сера.

— Нормальная песня, только тебе не идет, — сказала, наконец, Лиза. Сера, обидевшись, уставился в окно.

— Очень хорошая песня. Замечательная. Просто тебе не идет.

Сера одернул свою руку, которую пыталась взять девушка.

— Музыка красивая, особенно в припеве, а переходы вот эти у-у-у вообще на международном уровне. А стихи — прямо Маяковский. Это чудо-юдо-рыба-хит. Просто не под цвет глаз. Ты же у нас больше весна, чем осень, поэтому тебе холодные цвета только в аксессуарах.

Лиза, наконец, смогла развернуть к себе передом своего дружка и, сломав сопротивление, насильно поцеловала. Сера не выдержал и улыбнулся. Похоже, он не очень то и обижался.

— Знаешь, как мой папа говорит моему непутевому двоюродному братцу, когда тот начинает геройствовать? — спросила Лиза, когда смогла принудить Серу к миру.

— Как?

— Только это очередная гадость.

— Вали уже. Другого не жду.

— Хочешь воевать — не коси от армии.