Фурии принцепса

– Растить детей – дело нехитрое, любовь моя. Не простое, но и не сложное.

Он склонила голову к плечу:

– Как же это делается?

Он пожал плечами:

– Просто любишь их больше воздуха, больше воды и света. А дальше все выходит само собой.

Он остановился, ласково потянул ее за руку, повернул к себе лицом. И коснулся ее щеки – совсем легонько, кончиками пальцев.

– Пойми, – тихо, искренне сказал он, – я не отказываюсь от мысли, что ты выносишь моего ребенка, и никогда не откажусь.

Она тихо улыбнулась:

– Тут слово за природой. Если она против, придется нам уступить.

– А ты послушай, от чего я не отступлюсь, Амара Кальдеронская, – пророкотал он. – Я строю будущее. В этом будущем есть ты. И мы в нем счастливы. Тут я не уступлю ни пяди.

Она поморгала, ответила почти шепотом:

– Любимый, мы со дня на день приступаем к исполнению задания, которое, по всей вероятности, прикончит нас обоих.

Бернард фыркнул:

– Такое я уже слышал. Да и ты тоже.

Он, склонившись, поцеловал жену в губы, и ее вдруг накрыла огромная теплая нежная сила его поцелуя и касания его руки. Она, отвечая на поцелуй, чувствовала, что тает – медленно и неуклонно, как предрассветная серость переплавляется в золото восхода. Когда все закончилось, у нее голова шла кругом.

– Люблю тебя, – тихо сказала она.

– Люблю тебя, – сказал он. – И не уступлю ни пяди.

* * *

Последний хребет между ними и местом действия переходил в длинный пологий склон. Конь Амары на несколько шагов обогнал второго – тому туго приходилось под тяжестью Бернарда, и в нем милю за милей копилась усталость.

Сверху Амара оглядела широкую долину, лежавшую несколькими милями южнее Цереры. Ветер дул с севера, но холод его был скорее приятен – в южных областях страны даже глубокой зимой редко случались настоящие морозы. Она подставила ветру лицо, постояла немного, наслаждаясь. До Цереры отсюда было несколько миль по проложенной фуриями земли дороге, что тянулась по долине внизу и позволяла им с Бернардом, дождавшись появления ворда, проскользнуть в него.

Ветер вдруг показался ей знобким. Вздрогнув, Амара завертела головой, оглядывая всю долину.

Небо на юге затянула темная дымка.

Резко вздохнув, Амара вскинула руки, вызывая Цирруса. Фурия замерцала между ее ладонями, преломляя свет и позволяя видеть все гораздо отчетливее.

Далеко на юге поднимались к небу бесчисленные дымы – во́роны, как их много! Они сливались в тучу черного дыма, клубились, затягивали долину.

Амара с помощью Цирруса увидела незамеченное прежде – дорога была забита людьми. Все спешили, выбиваясь из сил. Это были жители доменов: мужчины, женщины, дети, подчас полуодетые, босые, тащившие с собой, что успели схватить из домашнего скарба, а многие с пустыми руками. Кое-кто гнал перед собой скотину. Кто-то правил телегами – и кажется, на них лежали раненые легионеры.

– Как быстро, – выдохнула Амара. – На много дней раньше срока!

Она не замечала догнавшего ее Бернарда, пока тот не пророкотал за плечом:

– Что это, Амара?

Вместо ответа она наклонилась так, чтобы Циррус позволил видеть и ему.

– Во́роны! – выдохнул Бернард.

– Как же это вышло? – спросила Амара.

Бернард помолчал, и вдруг у него вырвался горький смешок:

– Конечно!

Она подняла бровь:

– Нам ведь говорили, что они стали заклинать фурий?

– Да.

Он кивнул на дорогу внизу:

– Вот они и пользуются дорогами.

Озноб пробежал по спине Амары. Такое простое объяснение, но оно ей и в голову не пришло. Созданные фуриями дороги позволяли алеранцам быстро и не зная усталости преодолевать больше расстояния. Дороги вросли в землю, стали ее частью. И давали Алере самое надежное, если не единственное, преимущество против численно превосходящих врагов. Легионы проходили по этим дорогам за день до сотни миль, а если заставит нужда, и больше того. Иначе говоря, легионы всегда успевали собрать главные силы там, где они нужнее всего.

Но никто из прежних врагов не умел подчинять себе фурий.

Если Бернард не ошибся, ворд научился пользоваться дорогами. И чему еще они научились? Перехватывать донесения, передаваемые водяными фуриями по всей державе? Влиять на погоду? Кровавые во́роны, а если они сумеют пробудить одну из Великих фурий, как Гай в прошлом году пробудил Калус?

Глядя на бегущих, на столбы дыма и кружившихся ворон, Амара твердо, без тени сомнения поняла: того, что надвигается, Алере не пережить.

Возможно, начни они действовать раньше и дружнее, не заводя препирательств и междоусобиц, могли бы что-то сделать. Может быть, если бы люди прислушались к предостережениям Бернарда и не пожалели средств на создание дозорной сети, все можно было бы задавить в зародыше.

А теперь Амара знала – не опасалась, не подозревала, а знала: они опоздали.

Ворд здесь, и Алера погибнет.

– Что делать? – прошептала она.

– Выполнять задание, – ответил Бернард. – Они идут по дороге, значит их заклинатели с ними. Тем проще будет их найти. Просто пойдем по дороге.