Фурии принцепса

Наверное, поэтому встречать носилки даже в столь поздний час высыпало множество легионеров. Добрые две когорты – или парадная когорта легиона, решила она, – выстроились в ряд перед носилками, а поодаль Исана увидела еще раз в пять больше свободных от службы или державших вахту на Стене и ее ярусах, в светлых кругах от факелов, бесконечной цепочкой протянувшихся вдаль.

Нагрудники каждого легионера украшали три алые косые полосы антилланского легиона, а у некоторых на шлемах и щитах виднелись более художественные вариации того же герба, как видно изобретенные самими легионерами, – три кровоточащие рваные раны, похожие на следы когтей могучего северного медведя.

Трибун, которого отличали кираса и шлем более тонкой работы, выступил вперед и отдал им честь. Он был высок, подтянут и строен – на вид солдат до мозга костей.

– Владетельная госпожа, сиятельная госпожа! От лица моего командующего сиятельного господина Антиллуса Раукуса приветствую вас на Стене. Я – трибун Гариус.

Исана кивнула трибуну. На холоде ее даже под толстым плащом и теплой одеждой пробрала дрожь.

– Благодарю вас, трибун.

– Позвольте спросить, трибун, – обратилась к нему Ария, – почему нас не встречает сам консул Антиллус?

– Он сожалеет, что долг удерживает его в другом месте, – без запинки ответил встречающий.

– Долг? – переспросила Ария.

Гариус взглянул в ответ спокойно и твердо и указал на юг от Стены:

– Судите сами, сиятельная.

Ария, дождавшись кивка Исаны, вместе с ней подошла к южному краю Стены. Гариус и молчаливый Арарис сопровождали женщин. Исана первым делом отметила, что за несколько шагов сделалось заметно теплее. А затем – как ярко освещена дальняя сторона Стены.

Под ней при свете факелов трудились около сотни человек. По-видимому, они только что закончили сбивать низкие деревянные подпорки для десятков ящиков… Исану пробрал холод, не имевший отношения к холодному ветру, когда она поняла, что это за ящики.

Это были гробы.

Работники – теперь она распознала в них механиков легиона – рядами выстроились перед гробами, составленными на погребальных кострах.

– А, – тихо сказал Ария. – Теперь понятно.

– Здесь сжигают мертвых? – спросила Исана.

Ария невозмутимо кивнула:

– По крайней мере, легионеров. Погибшие в бою против ледовиков почти всегда покрыты инеем. В легионах есть обычай обещать друзьям, что не оставят их стыть на холодной земле.

Среди механиков показался высокий человек, широкоплечий, в алом плаще. Молча тронув за плечо старого солдата, как видно начальника, он выступил вперед и взмахнул рукой.

Факелы в ответ полыхнули белым, угрожающе беззвучным пламенем, и оно, распространяясь едва ли не бережно, стало расходиться от источников, охватывая подпорки и гробы. Рослый мужчина – Исана не усомнилась, что это Антиллус, – сложил ладони чашей и вскинул их к небу. От его движения белое пламя сгустилось, фонтанами устремилось вверх, рассыпаясь и растворяясь в ночном небе, так что искры терялись среди звезд.

Еще немного – и зимняя ночь вернула себе обычные цвета. Под Стеной не осталось ни гробов, ни костров, ни тел, ни пепла. Не было и снега или травы – голая земля. Огонь вымел ее дочиста.

– Это, строго говоря, не легионеры, сударыня, – как бы между прочим заметил Гариус. – В последнем деле с ледовиками мы потеряли почти две сотни легионеров, но тех сожгли через три дня. А эти были ветеранами. Позавчера ледовики в нескольких местах просочились за Стену. Эти люди пали при защите своих доменов и семей прежде, чем подоспели на помощь конница и рыцари. – Он рассказывал спокойно, буднично. – Но сражались и погибли они как легионеры и заслужили легионерские проводы.

Стоявший внизу консул склонил голову и закрыл лицо руками. Так он простоял с минуту. Исана и отсюда ощутила эхо его горя и чувства вины, и боль сострадания рябью прошла по стоявшим вокруг нее и видевшим его людям, – как видно, консула любили.

У Арии вырвался тихий вздох.

– Ох, – шепнула она. – Ох, Антиллус!

Старый центурион буркнул приказ, и его механики стройным порядком промаршировали прочь. Вслед за ними ушел и Антиллус – скрылся из виду под основанием Стены.

– Я напомню ему о вас, – негромко сказал Гариус.

– Спасибо, Гариус, – так же тихо ответила Ария.

– Не за что, сударыня.

Молодой трибун быстро зашагал прочь.

Через несколько минут по лестнице, которой Исана прежде не замечала, поднялся Антиллус Раукус. Гариус держался у него за левым плечом, старик-центурион – за правым. Консул подошел прямо к Исане, поклонился сперва ей, потом Арии:

– Владетельная. Сиятельная.

Исана ответила на поклон со всем доступным ей изяществом:

– Консул.

Антиллус был крупным, ширококостным мужчиной, он походил на дом, сбитый из грубых бревен. Его рубленые черты поразили Исану сходством с молодым другом Тави – Максимусом, только на этом лице годы забот и требования долга оставили больше морщин, горечь и гнев проточили больше впадин. В темных волосах блестела сталь, ввалившиеся глаза смотрели горестно и устало.