Фурии

– Ну, организует ее мой парень, так что в некотором смысле меня можно считать хозяйкой, – возразила Робин. – Стало быть, я могу приглашать кого угодно, даже тех, кто живет двумя этажами ниже и считает, что формальные приглашения им не требуются. И даже если они не находят нужным нормально представиться. Типа имя назвать.

Он искоса посмотрел на меня и тут же повернулся к Робин.

– Том.

На лице парня мелькнула улыбка, в которой было что-то волчье и вместе с тем притягательное – точнее определить затрудняюсь. В конце концов он протянул руку Робин, и я невольно ощутила легкий укол зависти.

– Очень приятно, – скромно потупилась Робин. – Ладно, мы наверх. Хочешь, идем вместе, не хочешь – не надо. Сам решай.

Она повернулась и зашагала по коридору; я последовала за ней, бросив беглый взгляд на Тома: он по-прежнему стоял на пороге, опершись о косяк двери и, кажется, переваривая новое знакомство. Он помахал мне рукой; я быстро отвернулась и, вспыхнув от смущения, поспешила догнать подругу.

– Странный он, а? – сказала она, когда я присоединилась к ней. Робин сидела на перилах лестничного пролета, рискуя рухнуть с десятого этажа.

– Душ бы ему принять.

– Все студенты универа такие. Все так выглядят. – Она засмеялась. – Этот тебе, видите ли, не понравился. Посмотрим, что ты скажешь, когда Энди увидишь.

Тут она не ошиблась. Энди оказался тощим, похожим на богомола, со спутанными, липнущими к прыщавой спине волосами. Будучи хозяином вечеринки, он руководил процессом, сидя на единственной кровати в гигантской, по масштабам общежития, жарко натопленной вонючей комнате. Даже на фоне грохочущей музыки выделялся его визгливый голос. Вокруг кровати сидели с отрешенными лицами студенты, передававшие друг другу толстые, слабо тлеющие самокрутки с марихуаной.

– Я не говорю, будто Айн Рэнд[8] во всем права, – вещал он. – Но в некоторых из ее идей есть крупица здравого смысла. Нужно лишь рассмотреть их непредвзято. – Он зашелся в хриплом, трескучем кашле. Робин присела рядом с ним и ласково погладила по спине. Он притянул ее к себе и впился в губы тошнотворно долгим поцелуем, оторвавшись, однако, для затяжки, чтобы потом вдохнуть дым в открытый рот Робин. Она повернулась к собравшимся и, к моему ужасу, ткнула в меня пальцем.

– Это Виви, – объявила она.

– Привет, Виви, – хором, словно пребывая под гипнозом, откликнулись они. «Значит, теперь я Виви», – подумала я и, смущенно помахав всем рукой, направилась в угол комнаты, где был устроен импровизированный бар. Похоже, Виви довольно веселая. Я плеснула немного какой-то сомнительной колы в с виду неиспользованную кружку, на которой еще можно было разглядеть полустертый университетский девиз: «Исключительная карьера для исключительных студентов». Теплая жидкость, колючая и приторная, стала комом в горле.

Я оглядела собравшихся и подумала, ждет ли меня тоже такое будущее и хочу ли я этого. Я заметила девушку в облегающем платье в стиле Одри Хепберн и тиаре, она стояла, покачиваясь, в опасной близости от открытого окна и болтала о чем-то с молодым человеком. Тот был мертвенно-бледным, с пятнами фальшивой крови на щеках, он не отрывал взгляда от чего-то в середине комнаты. Там, в нескольких футах от меня, устроились две девицы, одна с ярко-бирюзовыми, а вторая с ярко-розовыми, как у Барби, волосами и броским макияжем. Сидя на полу скрестив ноги, они вели разговор, судя по всему наскучивший обеим. Та, что сидела ко мне лицом, кажется, отключалась с каждым глотком водки, которую пила из уже наполовину пустой бутылки. Я насчитала три глотка подряд, после чего она поднялась и, покачиваясь, вышла в ярко освещенный коридор. Несколько парней, похожих в своих меховых одеждах на питекантропов, с дикими воплями подбежали к окну и выбросили из него упаковку стирального порошка, жертвой которого стал случайный прохожий. Когда картонная упаковка стукнулась о его голову, парни взревели еще громче, что напомнило мне рычание монструозных существ, виденных однажды в телепередаче о происхождении жизни на Земле.

Подошла Робин и сделала себе коктейль, попутно плеснув в мою кружку изрядную порцию рома.

– Нравится? – усмехнулась она.

– Ну да, круто, – соврала я, делая глоток. Получилась какая-то бурда – обжигающе-горячая, с прогорклым химическим привкусом. Не допив, я отставила кружку; к счастью, Робин отвлеклась на что-то и не заметила.

– Люблю университетские посиделки. Не то чтобы полет мысли, но неплохо разнообразия ради побыть среди взрослых. – Я пристально посмотрела на нее, пытаясь уловить в выражении ее лица иронию, которой не было в голосе, и кивнула, не высказывая собственного мнения. – Слушай, я знаю, что ты не по этой части, но все-таки… Может, есть желание? – Она раскрыла ладонь, в которой было зажато несколько шероховатых белых таблеток с вытисненным изображением цветка.

– Только если это аспирин, – сухо ответила я.

– Да я не настаиваю. Просто… подумала, стоит предложить, чтобы ты не чувствовала себя потерянной.