Футбол на всю жизнь

Да, грубость стала правилом для многих моих опекунов. Игру без грубости, без «врезания в кость», как выражаются футболисты, я порой воспринимал как исключение из правил, как благородство, что ли… Впрочем, так было в футболе, кажется, во все времена. В книге Пеле, которую он написал совместно с журналистом Робертом Фишем, я прочел очень теплые слова короля футбола об игроках сборной Чехословакии, проявивших, по мнению Пеле, настоящее спортивное благородство. Это было на чемпионате мира 1962 года во время матча Бразилия — ЧССР. Пеле получил травму и во время матча испытывал сильную боль в паху. Но замен тогда, кажется, не проводили, и он вынужден был оставаться на поле. Пеле мало участвовал в игре, но его партнеры все же в отдельных эпизодах играли с ним в пас. И вот, когда мяч попадал к Пеле, соперники, зная о травме бразильца, не шли с ним в единоборство, не атаковали его жестко. «Масопуст, Поплухар и Лала — настоящие спортсмены, — писал Пеле. — Помня об интересах своей команды, они не забыли о благородном отношении к своему сопернику. Чехословацкие спортсмены подарили мне одну из самых прекрасных минут за всю мою футбольную жизнь».

За многие годы выступлений в командах соперников у меня даже появились свои персональные, как я их называл, «молотки», которые постоянно оставляли на моих ногах свои зарубки. Порой дело доходило до курьезов. С московским динамовцем Сергеем Никулиным мы вместе играли в различных сборных. Но когда в календарных матчах встречались наши клубы, мне от Никулина доставалось, как говорится, по первое число. Сидим мы однажды на скамеечке на базе в Новогорске, я его спрашиваю:

— Сережа, мы с тобой друзья?

— Друзья!

— Так ты меня на поле не бей, как врага.

— На поле у меня нет друзей, — убежденно ответил он.

А однажды в сезоне 1981 года я пытался прямо во время игры в Краснодаре с местной «Кубанью» перевоспитать одного своего довольно грубого опекуна. Матч только начался, как я почувствовал его горячее дыхание на своем затылке. Только мне следовала передача и мяч оказывался у меня в ногах, как я сразу ощущал удары сзади — по пяткам, в область ахилловых сухожилий, по икроножным мышцам. Я оглянулся, вижу — Вася Шитиков, защитник «Кубани». Через некоторое время смотрю — он же! Персональная опека никому из нападающих удовольствия не приносит. Особенно когда опекун малотехничен. Он к нападающему словно привязан. Будет толкать, бить, валить, только бы выполнить задание тренера. Поняв, что «мой Вася» не оставит меня в покое до конца матча и еще чего доброго под его бдительным присмотром я целым с поля не уйду, решил поговорить с ним по душам. В очередной раз, после его удара по пяткам, резко повернулся к Шитикову и говорю:

— Вася, у меня к тебе большая просьба: бога ради, не бей сзади! Бьешь, так уже хотя бы спереди, чтобы я видел.

А Вася невозмутимо мне отвечает:

— Я футбольных академий не кончал, мне все равно, что спереди, что сзади… Мне сказано тебя держать, я и держу…

Прямо как в песне Владимира Высоцкого: «Приказано метать — и я мечу»… Да, в таких случаях не договоришься. Приходилось терпеть. Но бывало и так, что терпение лопалось, нервы не выдерживали, и меня даже удаляли с поля.

Удаления с поля

Никакой высокой цели нельзя достичь ложью. Надо быть честным и искренним до конца. Понимаю, что удаление с поля не красит любого футболиста. Тем более заслуженного мастера спорта. Но не рассказать об этом нельзя…

Меня удаляли с поля трижды. Первый раз — в 1970 году. Я был тогда еще дублером. И, конечно же, в каждом матче старался играть вовсю, зарекомендовать себя в команде и в лице тренеров. Дублеры киевского «Динамо» принимали на своем поле кутаисское «Торпедо». Высокий, атлетического сложения центральный защитник гостей, как только мне удавалось его обыгрывать, бесцеремонно бил меня по ногам. В самом конце игры я не выдержал столь откровенной грубости и, как говорят футболисты, «отмахнулся» — ответил ударом на удар. Судья немедленно удалил меня с поля.

— На поле ты свой характер не показывай, — выговаривал мне после матча Коман. — Настоящий спортсмен должен стерпеть и такое. Сам ты не имеешь права наказывать своих противников, для этого на поле есть судья…

Совет тренера я твердо усвоил, и подобных инцидентов со мной не случалось… целых одиннадцать лет. А в 1981 году, весной, во время контрольного матча сборной СССР в Болгарии судья снова удалил меня с поля. Правда, вместе с соперником. Впрочем, оба эти случая не были преданы широкой огласке, и кроме меня, вряд ли их кто-нибудь помнит. Но вот факт третьего моего удаления с поля стал предметом обсуждения в прессе, а кроме того, и на заседании спортивно-технической комиссии.