Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

Прошло много лет. Старое искусство стоит на своем месте. Из некоторых шутников вышли настоящие серьезные люди. Давно брошенные игрушки их покрылись пылью. И вот пришли недоноски и вытащили их снова и, надув щеки и пуская слюну, дуют в старые дудки и волынки.

Вся книжка новых декадентов полна невероятными дикостями и намеренными вычурами. Это не какие-нибудь искания, а чистое дурачество. При всей готовности невозможно поверить в «непосредственность» этого идиотства и надо заподозрить его предвзятость. Вот, напр<имер>, «стихи» Маяковского:

Угрюмый дождь скосил глаза.    А за    Решеткой,    Четкой,Железной мысли проводов    Перина.    И наНее легко встающих звезд оперлись    Ноги.    Но ги —бель фонарей,

    Царей    В короне газа,    Для глазаСделала больней враждующийБукет бульварных проституток…

Велимир Хлебников вопрошает:

Кому сказатеньки,Как важно жила барынькаНет, не важная барыня,А так сказать лягушечка…

И надписывает это — «Опус № 14», а в «Опусе № 15» сюсюкает:

На острове ЭзелеМы вместе грезили.Я был на Камчатке,

Ты теребила перчатки…

Хлебников помешан на производстве новых слов. Его рассказы полны «слезатыми слезинями», «миристеющими птицами», «умрутными голубями», «старикатыми далями», «взоровитыми чашами».

Бенедикт Лившиц самым делом сокрушает Пушкина и культивирует такой русский язык:

«Долгие о грусти ступает стрелой. Желудеют по канаусовым яблоням, в пепел оливковых запятых, узкие совы. Черным об опочивших поцелуев медом пусть восьмигранник, и коричневыми газетные астры. Но такие. Ах, милый поэт, здесь любятся не безвременьем, а к развеянным обладай. Это правда: я уже сказал. И еще более долгие, опепленные былым, гиацинтофоры декабря».

Вот синтаксис и этимология Бедлама! Недавно в научной книге о помешанных некто г. Вавулин привел многочисленные отрывки из «литературы» больных. Но куда же куцому до зайца! Там есть и смысл, — здесь, у декадентского вывертыша, намеренный подбор бессмыслицы!

А. Крученых насаждает такую поэзию, попутно уничтожая даже знаки препинания и прописные буквы:

Офицер сидит в полес рыжею полейи надменный самоварвыпускает пари свистаетрыбки хлещуту офицера

глаза маслинкихищные манеры,губки малинкиглазки серыу рыжей полиброшка вееромхорошо быть в поле.

На ста двенадцати страницах несчастный наборщик набирал безнадежную, похожую на рассыпанный набор чепуху, вымученный бред претенциозно бездарных людей, одно прикосновение к которым, по-видимому, заражает бездарностью. «Идутные идут, могутные могут, смехутные смеются», — пишет Хлебников, и над ним смеются даже не смехутные.

Да, игра кончилась, огни погашены, погремушки сломаны и брошены. На могиле заштатного декадентства копошатся последние эпигоны, печальные рыцари ослиного хвоста, наполняют воздух запоздалой отрыжкой и только одни не сознают, что не строят на ней что-либо новое, а забивают в нее последний осиновый кол.

А. Измайлов

Забавники

На острове ЭзелеМы вместе грезили.Я был на Камчатке,

Ты теребила перчатки.С вершины АлтаяЯ сказал: «дорогая»!

Если вам не нравится это милое стихотворение Велимира Хлебникова, есть прекрасное описание «Утра» Владимира Маяковского:

Угрюмый дождь скосил глаза,    А за    Решеткой,    Четкой,Железной мысли проводов    Перина.    И наНее легко встающих звезд оперлись    Ноги.