Читаем Г. Р. Державин. Его жизнь, литературная деятельность и служба полностью

В самом деле, «эпистола» к Шувалову напоминала послание Ломоносова к тому же вельможе, и вдруг через месяц после нее в «Вестнике» явилась пьеса, в которой никто не мог бы узнать того же автора, и многие спрашивали: «Кто писал это? Кто этот новый талант, так много обещающий?» Это была ода «На смерть князя Мещерского», поразившая читателей небывалою звучностью стиха, силою и сжатостью поэтического выражения, наконец, величием образов, обнажающих печальную истину о непрочности жизни и благ ее. Здесь в первый раз талант Державина обнаружился с полным блеском. Основная мысль оды – грозное владычество смерти – встречается часто у Горация и нередко также разрабатываема была поэтами европейскими XVII и XVIII веков.

Державин бывал на лукулловых пирах князя, и весть о смерти последнего поразила его. Здесь уже не отвлечение только, но и картина, не лишенная красок и жизни. Ничтожество всего живущего пред смертью олицетворяется в ее видении:

Глядит на всех – и на царей,Кому в державу тесны миры,
Глядит на пышных богачей,Что в злате и сребре кумиры и т. д.

В заключение – утешительный аккорд: умереть надо сегодня или завтра, все равно, «жизнь есть небес мгновенный дар». Идеал благополучия – душевный покой и мирная жизнь. Источник мирной жизни поэта – ключ стихотворства. В поэзии отражается красота природы.

Разнообразие таланта Державина проявляется вслед за тем в стихах на рождение Александра Павловича в день, «когда солнце оборачивается на весну».

Державин сам назвал эту оду «аллегорическим сочинением». Пьеса своей игривой легкостью, грацией и самой формой резко отличается от торжественных од и потому отнесена им самим к разряду анакреонтических стихотворений. Эти последние показывают его живое сочувствие к древнему миру.

В самом деле, его «застольная песня» «Кружка» в этом поэтическом жанре годом раньше уже пользовалась известностью, была положена на музыку придворным гуслистом Трутовским и сделалась любимою песнью на дружеских пирах. В ней много живого веселья и остроумия, не утратившего и теперь значения известного рода житейской философии.

Бывало дольше длился век,Когда диэт не наблюдали.Был здрав и счастлив человек,
Как только пили, да гуляли.Давно гулять и нам пора,Здоровым бытьИ пить. Ура, ура, ура!

Все упомянутые здесь стихи впоследствии приводили в восторг несколько поколений и заучивались наизусть. И действительно, живость красок, разнообразие и пластичность картин, прелесть языка, неслыханные до того плавность и музыкальность стиха не могли не производить сильного впечатления.

В поэзию Державина начинают уже проникать гуманные идеи, порожденные началом царствования Екатерины и западным влиянием. Отдавая справедливость поэту, надо заметить, что не только одни блестящие победы воспевались им. Например, в оде на рождение Александра он говорит: «Будь страстей своих владетель, Будь на престоле человек». Эти строки не раз отозвались в сердце юноши, будущего преемника Екатерины.

В некоторых из перечисленных од появляются не менее важные интонации, мысли и картины. В них поэт напоминает человеку о строгих уроках жизни, о превосходстве и торжестве духовного мира над телесным, об обманчивом блеске почестей и наслаждений. Противоположность смерти и жизни, горя и радости выражается то в ярких образах, то в шутливой, но тем не менее сатирической форме. Насколько могла тогда поэзия влиять непосредственно на современников или участвовать в воспитании нового поколения, это вопрос другой, заслуживающий более серьезной разработки. Блестящие живые картины отвечали богатому воображению Державина и заслужили ему определение поэта-живописца. Мысль о поучении как об одном из элементов поэзии развивалась под воздействием современного французского и общеевропейского влияний, укреплялась примером Екатерины и находила живой отклик в поклонении древним, особенно Горацию. Благодаря этому элементу, мы видим в Державине поэта-философа. Благодаря тому же почти все стихотворения Державина страдают длиннотой, резонерством; риторика без образов преобладает, но эта поэзия удовлетворяла вкусу и потребностям своего времени. Стихотворения Державина в «С.-Петербургском вестнике» все еще печатались без подписи, но издатель, печатая их, сообщил автору, что «публика творения его одобряет», и Державин не без основания говорит в оде «На смерть князя Мещерского» о себе:

Зовет, я слышу, славы шум.

Глава III

«Фелица»

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже